Провинциальная «контрреволюция». Белое движение и гражданская война на русском Севере
Шрифт:
На низших ступенях провинциального управления различные властные структуры также перекрывали и дублировали друг друга. Земства, введенные в Архангельской губернии вследствие постановления Временного правительства от 17 июня 1917 г., порой создавались одновременно с советами. Нередко они имели одинаковые полномочия и одних и тех же руководителей [170] . В уездных центрах все выборные учреждения часто действовали сообща. Например, в селе Усть-Цильма, административном центре отдаленного Печорского уезда, главным органом власти с июня 1917 г. являлся Уездный земский съезд, в состав которого входили уездный распорядительный комитет, комитет общественной безопасности, представители кооперативов и волостей и даже местный совет солдатских депутатов [171] . В тех городах, где располагались военные гарнизоны, а также на железнодорожных станциях и в поселках при лесозаводах наибольшим влиянием, как правило, пользовались советы. Самым значительным был Совет рабочих и солдатских депутатов в новом городе Мурманске, население которого состояло почти исключительно из матросов, солдат, строительных и портовых рабочих [172] . Во многих городах уездные советы не были сформированы до марта – апреля 1918 г. Зато, например, в Холмогорах всем заправлял обывательский комитет, в Кеми – комитет общественной безопасности, в Шенкурске – уездная народная управа [173] .
170
ГАРФ.
171
ГААО. Ф. 2703. Оп. 1. Д. 8 (протоколы собрания временного Печорского уездного земского комитета, 12–16 июня 1917 г.).
172
Борьба за установление и упрочение Советской власти на Мурмане. Сборник документов и материалов / Ред. А.С. Мошкин. Мурманск, 1960. Док. 3; Борьба за установление… на Севере. Док. 13, 19; Шумилов М.И. Октябрьская революция на Севере России. С. 46, 52–53; Овсянкин Е.И. На изломе истории. С. 65–66.
173
1917–1920. Октябрьская революция и интервенция на Севере. С. 184; Шумилов М.И. Октябрьская революция на Севере России. С. 56, 88–90; Воронин А.В., Федоров П.В. Власть и самоуправление: Архангельская губерния в период революции (1917–1920 гг.). Мурманск, 2002. С. 80 (таблица).
В архангельской деревне повторялась та же организационная путаница. С весны 1917 г. волостные и сельские сходы избирали временные, распорядительные или земельные комитеты. Некоторые из волостных органов власти уже летом были преобразованы в советы. Но наряду с советами и комитетами с лета 1917 г. появлялись волостные земские управы. Нередко они не отличались по составу от советов. И те и другие обычно избирались на волостных сходах и являлись органами всей крестьянской общины [174] . Сельское управление не стало более однообразным даже к концу 1917 г. Как свидетельствуют отклики на большевистский переворот в Петрограде, направленные исполкому Архангельского совета крестьянских депутатов, вопрос о власти, например, в Лявленской, Вознесенской и Уемогорской волостях Архангельского уезда обсуждало именно земское собрание. В селе Красноборском Печорского уезда и Средь-Мехренгской волости Холмогорского уезда решения принимались земскими гласными при участии граждан волости. В некоторых волостях и сельских обществах резолюции выносили крестьянские советы, иногда совместно с земским собранием, земельными или продовольственными комитетами. В большинстве же сел губернии вопрос об отношении к власти по-прежнему решал сельский сход [175] .
174
Об одновременном образовании советов и земств см., например: ГААО. Ф. 2703. Оп. 1. Д. 4. Л. 49–50 об. (постановление собрания граждан Пурнемской волости, 31 июля 1917 г.). См. также: Л. 24–25 (список волостных и сельских советов крестьянских депутатов Шенкурского уезда, июль 1917 г.); Мишенев М.А. Крестьянские организации Европейского Севера России в период двоевластия (март – июнь 1917 г.) // Вопросы истории Европейского Севера России. Петрозаводск, 1984. С. 17–20; Шумилов М.И. Октябрьская революция на Севере России. С. 56, 64, 88–90; Овсянкин Е.И. На изломе истории. С. 69–74.
175
ГААО. Ф. 2703. Оп. 1. Д. 4. Л. 185, 202–202 об.; Д. 7. Л. 11–12, 14–15 об., 17, 23, 24–25 об., 27–27 об., 31–31 об., 33–34, 37, 48 и др. (резолюции волостных советов, земских собраний и сходов граждан Архангельской губернии, ноябрь 1917 – январь 1918 г.). О смешении низших органов власти в губернии см.: Воронин А.В., Федоров П.В. Власть и самоуправление. С. 99–100.
Таким образом, в отличие от Петрограда, в Архангельской губернии к осени – зиме 1917 г. советы не вытеснили по значимости другие органы местной власти. Они по-прежнему сосуществовали с различными комитетами, управами, земскими самоуправлениями и городскими думами, часто имели одних и тех же руководителей и, как правило, тесно взаимодействовали, пытаясь преодолеть экономический и политический кризис. Отсутствие ясных политических различий на местах между земствами и советами, наблюдавшееся даже в 1918 г., имело важные последствия для периода Гражданской войны. В частности, оно привело к тому, что ликвидация советов и комитетов при белом правительстве в уездах и волостях края проходила удивительно плавно, нередко путем простого их переименования в земства. В этом отношении губернская «контрреволюция» парадоксальным образом опиралась на те самые выборные органы, которые являлись в предшествующий год основой революционной власти.
Ограниченное влияние советов в Архангельской губернии в 1917 г. имело и более близкие политические последствия. Если в Петрограде, получив большинство в советах, большевики смогли сравнительно легко взять власть в свои руки в октябре 1917 г., то в Архангельске советы не стали лестницей, приведшей большевиков к управлению губернией. На протяжении 1917 г. здесь наибольшим влиянием пользовались партии меньшевиков и эсеров, члены которых руководили и служили посредниками между советами и многочисленными комитетами, управами и земствами. Как это отразилось на ходе революции в губернии, является предметом дальнейшего изложения.
Политические партии в Архангельске в 1917 г.
Газета «Архангельск», возобновившая издание под названием «Архангельский край» после закрытия ее революционными матросами, весной 1918 г. язвительно отмечала, что население Архангельска теперь делится на «буржуев и большевиков»: «Буржуи занимаются саботажем, спекуляцией, контрреволюцией, а по ночам устраивают заговоры против советской власти». В свою очередь, «большевики» заняты «реквизициями, аннулированиями, национализациями и прочими непонятными иностранными штуками». Кроме того, прибавляла газета, «различаются некоторыми учеными мужами еще “эсеры левые”, “эсеры центра” и “эсеры правые”, но они, по мягкому выражению одного совдеписта, “продались буржуям”, а потому относятся тоже к ним» [176] . Подобное деление было пародийным отражением того, насколько партийный принцип пронизывал общественный дискурс после Февраля 1917 г. Революционная политика в стране была политикой партий, и все – от «буржуазной» партии кадетов до большевиков – составляли партийные списки на выборах, формулировали политические платформы и создавали партийные фракции в представительных органах.
176
Грим П. Архангельск (Руководство для будущей школы для будущей с позволения Вильгельма Архангельской республики) // Архангельский край. 1918. 3 апр.
Вместе с тем на Севере отличительной чертой было не противоборство партий, а их взаимодействие. Долгая традиция сотрудничества в среде немногочисленной архангельской политической общественности повлияла на то, что и в год революции члены разных партий близко
В Архангельской губернии, как и в целом по стране, Февральская революция принесла радикальное полевение политического спектра [177] . Правые партии и даже октябристы канули в политическое небытие. Наиболее видные представители архангельских октябристов, в частности В.В. Гувелякен, примкнули к кадетам, первоначально сохранявшим значимые позиции в губернской политике. Архангельская городская организация кадетов, сократившаяся в предшествующие годы, весной 1917 г. вновь выросла до 130 членов. Рупор кадетов – либеральная газета «Архангельск», выходившая под редакцией бывшего члена Государственной Думы Н.В. Мефодиева, – по-прежнему пользовалась влиянием среди провинциальной общественности. Кадеты сохранили важные позиции и в местном самоуправлении. Они входили в состав Архангельской городской управы, а Н.А. Старцев, глава губернского комитета партии, являлся заместителем председателя городской думы и регулярно вплоть до лета 1918 г. вел думские заседания. И даже Гувелякен, хотя и уступил после думских перевыборов в августе 1917 г. пост городского головы эсеру М.Т. Иванову, продолжал работать сразу в нескольких комиссиях думы [178] .
177
О перестроении политического спектра в 1917 г. см.: Wade R.A. The Russian Revolution, 1917. Cambridge, 2000. P. 53.
178
О составе управы и комиссий думы после перевыборов в августе 1917 г. см.: ГААО. Ф. 50. Оп. 1. Д. 1596. Л. 185–186, 207–209 (журналы заседаний Архангельской думы, 31 августа и 5 сентября 1917 г.). См. также: Овсянкин Е.И. На изломе истории. С. 127–129.
Вместе с тем кадеты не смогли удержать прежнее ведущее положение в губернской политике и все с б'oльшим отрывом проигрывали выборы представителям социалистических партий. В городскую думу в августе 1917 г. им удалось провести всего 9 из 60 гласных. Хотя кадеты раньше почти всегда представляли губернию в Государственной Думе, на выборах в Учредительное собрание кадетские представители А.Е. Исупов и В.В. Бартенев даже в Архангельске набрали менее трети голосов. В целом же по губернии за кадетов проголосовало немногим более 7 % избирателей [179] . Несмотря на то что в Архангельске приток «мартовских кадетов» из числа октябристов не сдвинул кадетскую организацию вправо и кадеты тесно взаимодействовали с представителями социалистических партий в органах самоуправления [180] , они вскоре уступили главное место в губернской политике умеренно-социалистическому блоку из эсеров и социал-демократов.
179
О результатах выборов в городскую думу см.: Овсянкин Е.И. На изломе истории. С. 111. О выборах в Учредительное собрание см.: Спирин Л.М. Классы и партии в гражданской войне в России (1917–1920 гг.). М., 1968. С. 416–423. См. также: Протасов Л.Г. Всероссийское Учредительное собрание: история рождения и гибели. М., 1997. C. 363; Radkey O. Russia Goes to the Polls: The Election to the All-Russian Constituent Assembly, 1917. Ithaca, 1990. P. 148–149. На выборах в Учредительное собрание в Архангельской губернии кадеты получили 7,4 % голосов, эсеры – 65 %, меньшевики – 4,5 %, большевики – 22,3 %. Всего в выборах участвовало 163 673 человека. Данные о результатах выборов приведены по: Протасов Л.Г. Всероссийское Учредительное собрание. C. 363
180
О сдвиге кадетских организаций вправо на примере центра и некоторых губерний страны см.: Rosenberg W.G. Liberals in the Russian Revolution: The Constitutional Democratic Party, 1917–1921. Princeton, 1974. P. 121; Raleigh D. Revolution on the Volga. P. 130.
Умеренные социалисты в 1917 г. выдвинулись на ведущие позиции в органах революционной власти по всей России. Они преобладали в Петроградском совете до конца лета 1917 г. и до октября во многих отношениях контролировали работу Временного правительства. В Архангельской губернии они также играли ведущую роль. Комитеты левых партий на Севере, практически прекратившие свою деятельность в предшествующее десятилетие, в 1917 г. стремительно формировались заново. В отличие от кадетских организаций, левые партийные комитеты не были преемниками довоенных социалистических кружков. Основу левых организаций составили уже не политические ссыльные, а прибывшие на Север во время войны строительные и портовые рабочие, военнослужащие гарнизонов и матросы флотских команд, дезертиры и демобилизованные солдаты, а также члены разросшихся в годы войны кооперативов, оказавшихся под влиянием инструкторов из неонароднической интеллигенции. Именно они стояли за стремительным взлетом влияния левых партий после Февраля 1917 г. [181]
181
Ср. с новым формированием многопартийности на Урале в 1917 г.: Нарский И. Жизнь в катастрофе. С. 62, 64.
Эсеры в Архангельске, как и в целом по стране, на протяжении большей части 1917 г. доминировали на политической сцене. Только на первое организационное собрание партии 14 марта 1917 г. здесь явилось 400 человек, а к маю численность Архангельской организации доходила до 600 членов [182] . Среди губернских эсеров преобладали центристы, и на протяжении всего 1917 г. организация не страдала от фракционных расколов. Хотя в начале 1918 г. в Архангельске появилась группа левых эсеров, они до мая не имели собственной организации и не играли самостоятельной политической роли. Самая многочисленная группа эсеров действовала в Архангельске. Эсеры работали в городской думе и, наряду с социал-демократами, занимали ведущие позиции в Архангельском совете, пользуясь популярностью среди рабочих, солдат гарнизона и матросов флотилии. Эсеровские партийные группы действовали в уездных городах – Шенкурске, Онеге, Мурманске и Кеми. Под влиянием эсеров находились губернский и уездные советы и съезды крестьянских депутатов [183] .
182
Безбережьев С.В. О социальном и численном составе эсеровских организаций в губерниях Северной области в 1917 г. // Вопросы истории Европейского Севера. Петрозаводск, 1987. С. 109–116.
183
ГАМО. Ф. П-2393. Оп. 2. Д. 104. Л. 47 (воспоминания быв. председателя Центрального комитета Мурманского отряда судов В.Л. Бжезинского, часть 1, 1959 г.); Бахматов О. Крестьянские съезды // Октябрьская революция и гражданская война на Севере. Архангельск, 1933. Вып. 2. С. 7–9. Всего в Архангельской губернии в 1917 г. действовало 12 местных эсеровских организаций, из них 8 – в городах и 4 – в сельской местности.