Провинциальный фотограф

Веденеев Василий Владимирович

– Оказывается, вы состоятельный человек, – глядя на них, улыбнулась Ланкаш.

– Это залог нашего прибытия в Румынию, – вытаскивая из бочонка пробку, откликнулся Кривцов. – Кажется вино не прокисло. Выпьете? После такой прогулки не вредно.

– Чем вы озабочены? – проницательно спросила женщина. – Говорите, все равно мы как нитка с иголкой.

– Похоже, сюда кто-то время от времени наведывается, – помолчав, признался фотограф. – Я нашел почти новенькую гильзу от винтовочного патрона, а в сарае несколько дней назад стояли лошади.

– Как вы узнали? – недоверчиво прищурилась она.

– Помет, или, если хотите,

навоз, – пожал плечами Владимир. – Его никто даже не подумал убрать.

О жутком распятии в лесу он решил умолчать. Без того достаточно поводов для весьма невеселых размышлений. Он тщетно надеялся найти хотя бы клочок газеты или обрывок письма, хоть какую-то бумажку со словами, чтобы определить – на каком они языке?! Но не нашел.

И не идет из ума распятый. Куда же их занесла нелегкая? Где они, что за люди живут здесь, кто с кем воюет? На чьей стороне сражался всадник, оставивший пятна своей крови на седле кобылы, одичало бродившей по горному лесу? Кто распял человека и кем был погибший, за что его люто казнили? Из чьей винтовки вылетела пуля, сидевшая в найденной им гильзе? Чьи лошади три дня назад стояли в сарае?

Съев свою долю брынзы, Кривцов допил горьковатое вино. Взял ботинки и, убедившись, что они просохли, начал укладывать под стельки самые крупные купюры. Мешочек с золотом он привязал к ноге под коленом. Потом принялся чистить револьвер.

– Опасаетесь нападения? – спросила Марта.

– Опасаюсь всего, – ворчливо ответил он. – Ложитесь спать, завтра утром нам опять в дорогу. Можете занять кровать, а я устроюсь здесь, на сене.

– Спокойной ночи, – она поднялась и тихо вышла.

Спрятав револьвер, фотограф улегся и подумал, что часть вещей, наверное, придется бросить, чтобы не таскать лишний груз по лесу. И надо поскорее выбираться к жилью, пока они не потеряли последние силы.

Ворочаясь с боку на бок, он вдруг ясно представил, как, свернувшись калачиком, лежит на широкой кровати Марта. Что если пойти к ней? В заброшенном доме холодно, а вдвоем ночевать теплее: не станет же она стрелять в него из своей хлопушки?

С другой стороны, оказавшись в одной постели с Ланкаш – пусть даже эта постель состоит всего-навсего из набитого старой соломой матраса, – сумеешь ли сдержаться? Владимир хорошо помнил, как кровь ударила в голову, когда он тащил ее к окну в поезде. А что? Ланкаш молодая, привлекательная женщина, ни в чем, пожалуй, не уступающая прелестной вдове Осовской, даже более свежая, чем соблазнительная кондитерша. И он, несмотря на пробивающуюся седину, далеко не стар и еще полон желаний. К чему приведет их эта ночь?

Но усталость властно взяла свое. Не успев закончить мысленные рассуждения, Кривцов провалился в глубокий сон…

* * *

Проснулся он как от толчка, сразу открыл глаза и начал прислушиваться. Сквозь щели в ставнях, закрывавших грязные окна, просачивался слабый свет сумрачного утра – блеклый, серенький. Стук дождя по карнизу прекратился, но в доме по-прежнему пахло затхлой сыростью. Очаг давно потух, в комнатах было свежо.

Поднявшись, Кривцов на цыпочках подошел к двери смежной комнаты. Женщина спала, укрывшись платком. Решив не будить ее – пусть поспит немного, – он достал часы: половина шестого. Ладно, до шести он даст ей отдохнуть, а потом опять в дорогу.

Вспомнив ночные мысли, фотограф усмехнулся и поглядел в щель ставен. Сквозь

мутное стекло виднелся покрытый низко стлавшимся туманом луг и мокрый лес, где стояло жуткое распятие, сначала принятое им за придорожный крест. Небо затянуто тучами, но они ходили высоко, поэтому в ближайшее время дождя можно не ждать. И то благо, что сыро будет только под ногами.

Владимир хотел отойти от окна – поискать воды, чтобы умыться и побриться, а то на щеках вылезла рыжевато-седая щетина, – но его внимание привлекла стая птиц, разом поднявшаяся над кронами деревьев, начав беспокойно кружить в вышине. Кто их вспугнул: зверь или люди? Но зачем лесным птицам бояться привычного им зверя?

И тут он заметил неясные тени, мелькнувшие в тумане на опушке леса. Всадники? Да, это конные – на разномастных лошадях, пестро одетые, но с оружием. Они словно выплывали из тумана, слегка покачиваясь в седлах в такт усталому шагу лошадей. Ехали спокойно, винтовки заброшены за спину и только у переднего всадника оружие наготове. Видимо, конные прекрасно знали здешние места и ничего не опасались.

Метнувшись в смежную комнату, Кривцов затормошил Марту:

– Вставайте! Скорее!

– В чем дело? – она открыла мутные со сна глаза.

– На опушке всадники, – прерывающимся от волнения голосом сообщил фотограф. – У нас всего несколько минут, чтобы успеть скрыться.

– Но почему мы должны бежать? – соскочив с кровати и собирая разбросанные вещи, спросила женщина. – Они едут сюда?

– Да. Быстрее! На улице туман, еще можно попытаться проскочить в лес незамеченными.

Схватив ее за руку и держа в другой руке саквояж и чемоданчик, Владимир потянул Марту к лестнице на первый этаж. Сбежав вниз, прислушался – конные явно направлялись к дому. В сыром утреннем воздухе далеко разносилось звяканье стремян и топот копыт, слышались возгласы перекликавшихся верховых. Конечно, заманчиво узнать, кто они и где сейчас оказались беглецы, но встреча с вооруженными людьми не входила в планы Кривцова. Поэтому он увлек спутницу к двери во двор, где от взоров конных их должен закрыть дом. Только бы удалось добежать до рощи и спрятаться, чтобы переждать внезапно надвинувшуюся опасность, а потом можно выбираться на дорогу или тропку, ведущую к жилью.

Поеживаясь от утреннего холодка, они пересекли двор, выскользнули за ограду и припустились бежать по мокрой траве к роще. Оглянувшись, Владимир с ужасом увидел, что за ними остается на покрытой росой траве широкий темный след. Проклятье! Теперь спасение только в быстроте ног.

А всадники уже подъехали к ограде дома. Один из них привстал на стременах, показал плетью на убегавших и что-то крикнул. Бухнул винтовочный выстрел. Словно подстегнутые им, несколько конных, с места приняв в галоп, понеслись вдогон за беглецами. Лошади шли споро, выбрасывая из-под копыт комья сырой земли и с каждой секундой неумолимо приближались.

Споткнувшись, Марта упала на колени. Оглянувшись на погоню, она сунула руку в складки юбки, что-то нашаривая там дрожащими от волнения пальцами.

– Не дурите! – сжав ее локоть, Кривцов помог женщине встать на ноги. Неужели она хочет стрелять в конных из своей хлопушки? Это же смерти подобно! Тогда у них не останется ни одного шанса вывернуться из передряги.

– Скорее! – он подхватил ее под руку и потащил к деревьям.

– Стреляйте, – задыхаясь, прокричала Марта. – Они близко!