Провинциальный фотограф
Шрифт:
Владимир оглянулся – из окон верхнего этажа усадьбы валил густой дым. Орлич, – окровавленный, с револьвером в руке, – носился по двору, подгоняя садившихся на лошадей бандитов. А снизу, из леса, откуда утром выехали из тумана всадники, галопом неслись наперерез беглецам новые верховые, на скаку передергивая затворы винтовок…
* * *
Впервые страшное лицо смерти Кривцов близко увидел во время бешеной конной атаки на японские позиции, когда их с двух сторон неожиданно начали косить пулеметные очереди, а посреди развернувшегося лавой строя казаков вспухли уродливые султаны взрывов. Спасение было только
Не выдержав отчаянного натиска, японцы побежали, бросая оружие, а Кривцов за тот бой получил Георгия и был повышен в чине. Но еще долго ему снились перекошенные лица, ошалело метавшиеся среди разрывов кони и дикий вой, вырывавшийся из сотен глоток людей, стремившихся убивать, пока не убили их самих.
Сейчас, оглядываясь на погоню, он испытал почти забытое чувство, схожее с овладевшим им в том бою – странную смесь хмельного азарта, холодного расчета и противного, сжимающего все внутри, леденящего кровь страха.
Неожиданно появившийся из нижнего леса новый отряд конных быстро разобрался в обстановке: часть верховых погнала коней в обход, стремясь зайти с фланга, а другие прямиком рванули через луг. К ним присоединились и выскочившие из охваченной жарким пламенем усадьбы.
Взятый у коновязи конь оказался хорош – пластаясь над землей, он птицей летел к роще, красиво и мощно бросая вперед поджарое, мускулистое тело, казалось, готовое вытянуться в тугую струну. Деревья были уже близко, когда сзади вразнобой грохнули винтовочные выстрелы.
«Только бы не попали в коня, – мелькнула у фотографа паническая мысль, – тогда конец! Орлич точно сделает из меня распятие, поставив его у дороги в назидание всем, кто осмелится ему сопротивляться. Хорошо еще, что они не стреляют залпами».
Сам Кривцов в подобной ситуации непременно приказал бы спешиться и дать два-три прицельных залпа по беглецам, пока другая часть отряда пытается отрезать их от леса. Хоть одна пуля, но достигла бы цели. Однако Орлич, наверное, совершенно потерял голову после случившегося с ним и напрочь забыл, чему научился в юнкерском училище и боевых походах балканских войн. Или маленькая пулька, вылетевшая из коротенького ствола почти игрушечного пистолетика Марты, контузила его, лишив возможности соображать? Как бы то ни было, но пули бандитов просвистели мимо.
И тут Кривцова осенила догадка, от которой по спине пробежал морозец – их непременно хотят взять живыми и потому не бьют залпами.
Наверное, Орлич был уверен, что его жертвы никуда не денутся. Их поимка только вопрос времени: либо споткнется и рухнет конь, либо он устанет нести на своей спине сразу двух седоков, либо беглецов отрежут от леса. А если не догонят сразу и не отрежут, то будут гнать и гнать, как гонит стая озверелых волков выбивающегося из сил лося, пока не выгонит его на скользкий лед реки, где у обреченного животного начнут расползаться ноги. И тут прыжок, похожие на кинжалы клыки рванут трепещущую ткань горла, брызнет на лед первая кровь и стая начнет пиршество, с урчанием отрывая куски дымящегося мяса.
Бандиты, в отличие от беглецов, прекрасно знали местность и
Обернувшись, Владимир выстрелил из карабина и выбил из седла вырвавшегося вперед всадника. Погоня немного придержала лошадей, не желая получить пулю, а он снова ударил каблуками гнедого. Резвый конь влетел в рощу и начал привычно подниматься по тропке, петлявшей между деревьев, взбираясь все выше и выше в горы. Лес по краям тропинки был редкий, но выскочить наперерез беглецам погоня не могла – среди нагромождения камней лошади поломают ноги. Значит, опасаться нападения надо только сзади. И то хорошо, но куда приведет тропинка, не упирается ли она в скалу, не превращается ли наверху в козью тропу, бегущую по узкому карнизу над пропастью, где не то что конному, но не всякому пешему есть дорога?
Однако повернуть назад все равно нельзя. Оставалось лишь уповать на удачу и собственную смекалку. Поэтому, вперед!
Неожиданно деревья расступились и тропинка вильнула за скалу. Спрыгнув с седла, Кривцов взял коня под уздцы и завел его за большие камни.
Марта со стоном сползла со спины лошади и обессиленно повалилась на землю, а гнедой опустил голову и начал выискивать редкие зеленые былинки, выщипывая их мягкими губами.
– Вставайте, не время отдыхать, – наклонился над Ланкаш фотограф и подал ей свой револьвер. – Держите. Возьмите коня и пройдите вперед на сотню шагов.
– Что вы задумали? – с трудом поднимаясь, спросила женщина.
– Хочу повторить подвиг царя Леонида, – раскрывая патронташ, усмехнулся Кривцов. – Знаете про Фермопилы? Там триста спартанцев задержали армию персов. Здесь только одна тропа и я попытаюсь заставить погоню потерять время, а вы покараулите, чтобы никто не подобрался с тыла.
– А вы точно придете? – не трогаясь с места, нахмурилась Марта.
– Постараюсь, – устраиваясь за скалой, буркнул фотограф. – Да идите же, они сейчас будут здесь, а я не хочу, чтобы вы поймали шальную пулю! Ждите, я приду.
Нерешительно оглядываясь, Марта взяла гнедого за узду и повела за собой по тропке. Кривцов ободряюще улыбнулся ей и подмигнул, подумав, что со стороны он, наверное, выглядит достаточно странно: небритый мужчина в рваном, покрытом грязью костюме с карабином в руках, И еще игриво подмигивает.
Женщина слабо улыбнулась в ответ и скрылась за поворотом тропинки, извивавшейся между нагромождением огромных камней. Процокали подковы гнедого и все стихло. Облегченно вздохнув, Кривцов лег, прикинул расстояние и установил прицельную планку. Передернул затвор, положил под руку обоймы и взял на мушку тропу.
Погоня не заставила себя ждать. Первый всадник, охаживая коня плетью, вымахал на крутизну и Владимир плавно спустил курок. Толкнула в плечо отдача, лошадь рухнула поперек тропы. Новый выстрел, и второй всадник покатился по камням, перелетев через голову остановленного пулей коня.
Кривцов стрелял и стрелял, быстро меняя обоймы – бил по камням, заставляя бандитов спешиться и залечь, вздрагивая от смертельного взвизга рикошетирующего свинца, бил по лошадям, по мелькнувшей лохматой бараньей шапке, по высунувшемуся из-за пня стволу винтовки, по любому движущемуся предмету и яркому пятну среди зелени и камней.