Провинциальный фотограф
Шрифт:
Заменив обойму, он притих, перестал стрелять и внимательно наблюдал за противником. Сейчас надо выждать, пока бандиты опомнятся, придут в себя и откроют ответный огонь. Интересно, сколько им понадобится на это времени?
Достав свои счастливо возвращенные часы, Владимир щелкнул крышкой и поглядел на циферблат, невольно вздрогнув от первого выстрела, раздавшегося с той стороны. Ну, что же, ребята реагировали достаточно быстро – не прошло и трех минут. Видимо, среди бандитов немало людей, успевших как следует понюхать пороху, но все равно они не сунутся вперед сломя голову,
Решив, что пора ответить, Кривцов поймал на мушку прятавшегося за тушей коня бандита и выстрелил. Отыскивая цели, он вновь и вновь вколачивал пули во все, пытавшееся двигаться, оставаясь неуязвимым для ответных выстрелов в своем естественном укрытии. Увидев, что осталось всего три обоймы, он прекратил стрелять и тихонько отполз назад. Поднялся и побежал туда, где ждала Марта с гнедым. По его расчетам, бандитам понадобится не менее четверти часа, дабы убедиться, что засады больше нет и освободить себе дорогу.
Женщина ждала его прислонившись спиной к скале, сжимая в одной руке рукоять револьвера и намотав повод коня на другую.
– Наконец-то! – увидев фотографа, облегченно вздохнула она. – Ну и подняли же вы пальбу.
– Нам нельзя задерживаться, – Кривцов посадил ее на гнедого и вскочил в седло.
– Уйдем? – привычно вцепившись в его пиджак, с тревогой спросила Марта.
– Обязаны, – вытирая взмокший лоб тыльной стороной ладони, откликнулся Владимир.
Скалы кончились и тропка опять пошла в гору. Сквозь разрывы в тучах выглянуло солнце, начало припекать. От мокрых камней поднимался легкий парок, редкие порывы ветерка колебали его не принося облегчения. За спиной грохотали выстрелы, но фотограф был только рад этому – пусть бандиты как можно дольше обстреливают оставленную им засаду, сейчас время играло только на руку беглецам.
Неожиданно тропка уперлась в шаткий мостик, брошенный через узкое, но глубокое ущелье. Гнедой всхрапнул и попятился, не решаясь ступить на утлый настил из выбеленных солнцем и непогодами жердей, уложенных на длинные слеги. Перил на мостике не было – их заменяла веревка, привязанная к столбам, вбитым в камни на противоположных краях пропасти. Видимо, по мосткам надо переходить держа лошадь в поводу и хватаясь свободной рукой за веревку. Ненадежный, но единственный способ преодоления пропасти, вполне привычный для жителей здешних мест. Для местных да, во не для горожан, волею капризной судьбы и военного лихолетья занесенных в чуждые им горы.
Спешившись, Кривцов подошел к краю ущелья и взглянул вниз. Голова легко закружилась от страшной высота, а в желудке возникла легкая тошнота – на дне кипел бурный поток, казавшийся не шире маленького ручейка, но какова же должна быть сила воды, пробившей себе дорогу в гигантских каменных монолитах?
– Наше спасение на той стороне, – помогая Марте слезть с коня, сказал Владимир, прислушиваясь к тишине.
Стрелять перестали. Значит, погоня скоро будет здесь. Успеет ли он сделать то, что задумал, до появления бандитов?
– Вы хотите перебраться на ту сторону? – побледневшая женщина показала
– Обязательно, – оглаживая гнедого, чтобы успокоить, как можно небрежнее отозвался Кривцов. – Ну, пошли? Сначала вы, потом я с конем.
– Нет, я не пойду, – Марта отдала ему револьвер и села на камень. – Я боюсь, что он рухнет.
– Хорошо, – причмокивая губами, фотограф потянул за собой коня, ступив на настил мостика. – Я вернусь за вами.
Стараясь не смотреть вниз, он сделал первый шаг, подумав, что стоило бы замотать гнедому голову пиджаком, чтобы он не боялся высоты. Но поздно, надо двигаться вперед, а возвращаться – дурная примета. Остается надеяться, что конь привык к горным кручам и не шарахнется, почуяв под копытами бездну.
Мостик под ногами ходил ходуном, одна рука держала веревку, так и норовившую выскользнуть из пальцев, а другая тянула за повод гнедого, осторожно переступавшего копытами по жердям.
Конь испуганно фыркал и мелко вздрагивал, но шел, стараясь коснуться губами плеча нового хозяина, не умолкавшего ни на секунду: надеясь успокоить скакуна звуком своего голоса, Кривцов говорил ему ласковые слова, хотя у самого сердце то замирало, то колотилось так, что казалось, готово было пробить ребра и выскочить наружу.
Наконец нога почувствовала твердь камня. Шаг, еще один, и вот гнедой уже привязан к столбу. Теперь назад.
Ухватившись обеими руками за веревку, Владимир забросил карабин за спину и отправился в обратный путь над бездной. Правда, теперь он ему показался короче, но отнюдь не легче, чем в первый раз.
– Пошли, – немного отдышавшись, он взял Марту за руку. – Держитесь за ружейный ремень и встаньте ко мне лицом. Двигаться будем боком и перейдем на ту сторону. Смотрите только на меня, постарайтесь не думать о пропасти. Готовы?
– Я постараюсь, – жалко улыбнулась женщина, вцепившись в ремень так, что побелели костяшки пальцев.
Они вступили на мостик и потихоньку пошли над бездной.
– Вы умеете танцевать? – чувствуя, как жутко изгибаются под их тяжестью слеги, спросил Кривцов. – Наверное, не только танцевать, но и петь? Я угадал?
– Бог мой, о чем вы? – глядя расширенными от страха глазами в его грязное, потное лицо, едва вымолвила Марта.
– Шагайте, шагайте, – перебирая руками по веревке, подбодрил ее Владимир. – Бочком, как в кадрили, двигайтесь, осталось немного.
Ближе к концу пути ему пришлось обнять ее за талию и держаться за веревку только одной рукой – Марта совсем ослабла, ноги у нее дрожали, словно она вот-вот потеряет сознание.
– Все, – наконец ступив на каменистую почву, облегченно выдохнул фотограф. – А я назад.
– Куда? – женщина с неожиданной силой вцепилась в него. – Не пущу! Хотите оставить меня одну? Я встану на колени, только на уходите! Умоляю!
– Пустите! – он с трудом оторвал ее руки и опять пошел через пропасть. Закусив от ужаса пальцы, Марта наблюдала, как Владимир, преодолев мостик, начал отвязывать от столба спасительную веревку.