Проза
Шрифт:
– Да, Иван Осипович, - сказал учитель, бережно принимая тетрадь назад, Великолепная идея, Иван Осипович. Завтра же займусь...
Кто знает, может быть именно в тот день и родилась идея спектакля; а может, она была уже преопределена судьбой той незнакомой девочки из пятого класса, но известно одно - на следующий день Александр Никитич после уроков собрал старшие классы и предложил ученикам поучавствовать в спектакле.
В то время весна была в самом разгаре. Зацветали первые цветы и распускались молодые хрупкие листья, заражая всех радостью своего пробуждения.
– Дети, тише, - повторял он, с улыбкой глядя на всю эту возню и слушая общее пыхтение, сопение, шепот и смех. Наконец все стихло. Он подождал еще немного и начал говорить:
– У меня к вам хорошая новость, - сказал он, чувствуя, как десятки глаз с интересом впились в него, готовые принять все, что он скажет.
– Во-первых, хочу, чтобы все знали, что ваша одноклассница Алена написала чудесную пьесу.
Все молчали. Только Аленка почему-то покраснела. "От скромности", подумал Александр Никитич и продолжил:
– И мы, посоветовавшись с директором Иваном Осиповичем, решили сделать по ней спектакль, - он улыбнулся, ожидая непонятно чего. Но произошедшее после окончательно сбило его с толку, так как было лишено всякой доступной ему логики.
Алена покраснела еще больше. Видно было, что сейчас она расплачется. И только Александр Осипович открыл рот, чтобы успокоить ее, как кто-то с первых парт зло прошептпал:
– Опять эта матрена вперед прыгает.
И началось.
Все повернулись к Аленке и стали злословить на нее. Чувствуя такую огромную общую ненависть, Александр Никитич оцепенел от неожиданности.
– Дети, тише, - почти шептал он, бледнея. Глаза сами посмотрели на Аленку. Та сидела, молча глядя ему в лицо. И столько упрека было в ее внезапно повзрослевших глазах, что учитель не выдержал. С криком "Что же вы делаете" он ворвался в проход между партами и стал разворачивать детей лицом к доске. Но они, не слушаясь его, поворачивались назад и продолжали злословить.
– Что же вы делаете... Что же вы делаете...
– шептал учитель. Алена все время смотрела на него как то мягко и тем не менее осуждающе. Она доверила ему тайну, которую сама берегла. Но ведь он не думал, что такое может случиться после раскрытия столь незначительной тайны!
– Молчать, - крикнул он, пытаясь взять контроль в свои руки.
– А ты чего орешь?
– и тут учитель почувствовал, что его толкнули. Он отлетел к противоположному ряду, но там его толкнули снова. Безысходность сменилась удивлением.
– Дети, что вы делаете?
– закричал он и под общий смех упал на пол.
Дверь открылась и вошел директор.
– Иван Осипович, - смотрите, - попробовал было пожаловаться ему учитель, но Кандыба рассмеялся:
– Ну что, весело?
Он подошел к Алене и со всей силы пнул ее так, что девочка упала со стула.
– Дура!
Размахнувшись, он ударил ее ногой в живот. Алена вскрикнула от боли.
– Что
– вскричал учитель.
– Тоже мне, патриот, - сплюнул директор ему в лицо. И через мгновение Александр Никитич почувствовал, как что-то тяжелое бьет его по голове...
Кто знает, сколько времени прошло, прежде чем он очнулся. Потирая ушибленное место, Александр Никитич с трудом открыл глаза, пытаясь вспомнить, что же произошло. Приближался вечер. Последние солнечные лучи разлетались по классу, пытаясь за что-нибуть зацепиться.
– Александр Никитич! Как хорошо, что вы очнулись.Что тут случилось?
Уитель резко обернулся и увидел Кандыбу, склонившегося над трупом маленькой девочки.
– Сволочь, ты ее убил!
– закричал учитель, но директор лишь мрачно покивал головой.
– Должно быть вас здорово стукнули. Я ведь уже неделю как на больничном. А сегодня мне позвонили и рассказали об этом. Я сразу же прибежал...
– слезы сами собой потекли у него из глаз, и он, не стесняясь, заплакал.
– М-да, - многозначительно сказал стоящий рядом завуч, которого учитель попервой не заметил, - Интересно то, что весь ее класс сегодня ездил с утра на экскурсию и вернулся только час назад. С ними небыло только Аленки. Но самое интересное, что учителя говорят, как будто видели детей сегодня в школе.
– Черт знает что получается, - рыдал директор, - Как это могло быть? Прямо мистика, какой-то чертов спектакль...
– Спектакль...
– недоуменно спросил учитель, как бы вспоминая о чем-то, Вы сказали спектакль?
– несмотря на тупую боль, он кинулся к своему столу и тихий стон вырвался из его груди. На полу в горстке пепла виднелся обгорелый краешек старой потрепаной тетрадки.
А за окном раздавались сирены. Это приехала милиция и скорая помощь, а вместе с ними прибежали еще несколько учеников, ведя под руки плачущих родителей Аленки и рыдая вместе с ними...
ТЕТЯ ВАЛЯ
Тетя Валя была человеком достаточно редким. Не то чтобы в городе было мало среднего возраста женщин, немного полненьких, немного низеньких; нет. Просто она была несколько особенной. Особенно когда стирала белье в корыте во дворе хрущевки, тут же складывая его в огромные старые корзины.
– Люблю работать на воздухе, - говорила она и с неимоверной злобой и усердием набрасывалась на очередное покрывало.
Соседи побаивались тетю Валю по двум причинам: во-первых, она обо всем имела свое мнение, во-вторых, это мнение было подозрительно правильным. К примеру, тетя Валя о музыке:
– Бездари собрались! Играют всякую дрянь!..
Тетя Валя о телевиденьи:
– Бездари собрались! Показывают всякую дрянь!..
Тетя Валя о отечественном производителе:
– Бездари собрались! Производят всякую дрянь!..
По некоторым причинам тетю Валю боялись спрашивать о политике, власти и экономике.
Мыслила тетя Валя исключительно глобально. Часто можно было услышать ее громкий крик, обращенный к очередному прохожему:
– Что ты смотришь, будто мильйон мне должен!