Прозрачная женщина (сборник)
Шрифт:
– Именно медуза или осьминог?
– Обязательно морское, студенистое и черное. Второе обстоятельство: неотвязный человек с соколиным взглядом, который ему встретится дважды или трижды.
– Это все во сне?
– Нет, наяву, где-нибудь на улице или в транспорте. Третье: казенная бумага с орлом.
– Что за бумага?
– Знаете, я и сама не поняла. Четвертое: ночной звонок судьбы.
– Какой, в дверь или телефонный?
– Я не спрашивала. Пятое: вкрадчивый скрип тормозов. Шестое:
– Но почему?
– Потому что я забыла сказать... Боялся он их не по одному, а всех вместе. Поодиночке и сны страшные ему снились, и звонки ночные были, и тормоза скрипели... Валерий говорил, что в тот день, когда совпадут все эти семь обстоятельств, он погибнет.
– Так... Страшный сон, неотвязный человек, казенная бумага, ночной звонок, скрип тормозов, холодок в сердце и зеленая звезда. Все в один день. И правда, испугаешься. Случаем, не потому ли он уехал, что они совпали?
– Нет, уехал из-за другого...
– Хорошо, к этому мы еще перейдем. Нина, а дома вы у Валерия бывали?
– Не раз.
– Расскажите пожалуйста.
– Тоже с подробностями?
– Непременно.
– Валерий снимает однокомнатную квартиру за шестьдесят рублей. Ну, пришла я к нему в первый раз... Что рассказывать-то?
– Опишите квартиру.
– Она меня разочаровала. Думала, что увижу там черта в ступе. А в комнате почти нежилая пустота. Тахтушка стоит да один стул. У окна мольберт и краски. На кухне что-то вроде тумбочки с посудой да крохотный холодильник «Морозко». Какой-то приют безработного.
– Вы по этому поводу что-нибудь сказали?
– Удивилась. Валерий объяснил, что все постороннее, всякая мебель и тряпки рассеивают внимание. Я понимаю, телевизор... Но магнитофон-то можно было бы покрутить.
– Что же, и чаем не угостил?
– Чаем... Пир закатил!
– Стола даже нет, говорите...
– Достал из-за тахты ковер два на три ручной работы. Зажег четыре свечи. Потом сделал курицу в духовке особым способом. Вставляют в куриное нутро бутылку из-под «Пепси» – прожаривается до косточек. А знаете, что мы пили?
– Коньяк «Наполеон»?
– Век никому не угадать... Корейскую водку.
– Разве это такая уж невидаль?
– Еще какая! Что, по-вашему, лежит в бутылке?
– Корень женьшень.
– Змея.
– Как змея?
– Натуральная змейка, которая в этой водке растворяется и придает ей особую ядовитую крепость. Ему моряк привез.
– Бананы моряк привез, водку... Друг, что ли?
– Не знаю, но связи там у Валерия есть.
– Вы упомянули про мольберт... А что на нем – начатая работа?
– Закрыт холстиной.
– Ну, до этого мы еще дойдем. Вы сказали, что наведывались к Валерию не раз... Что-нибудь странное в квартире или в его домашнем поведении замечали?
– Нет.
– Не спешите, пожалуйста. Подумайте.
– Вопросики у вас... Никаких странностей. Если только вот кнопки...
– Какие кнопки?
– Канцелярские. Дважды я видела, как он собирал кнопки в передней. Сказал, что просыпал их целую коробку, а теперь месяц подбирает.
– Скажите, когда он их собирал: как только вы пришли, в середине вечера или перед уходом?
– Когда пришли. Господи, да разве это странности?
– Вас же удивило.
– Не удивило, а сейчас почему-то вспомнилось.
– Нина, у меня плохо складывается его образ... Что он любил, что читал, о чем мечтал...
– Детективы любил.
– Какие?
– Не поверите, но читал их на английском языке. Обложечки яркие, как после ремонта.
– И за что любил?
– За удачливых героев. Говорил, что не ребята, а супера.
– Супермены?
– Ну да.
– Это он про инспекторов полиции?
– Почему... Про всяких мафиози.
– Ах, вот как...
– Валерий мне эти детективы пересказывал, да я ни одного до конца не дослушала.
– Нина, а кем он хотел быть?
– Художником.
– Я имею в виду не специальность, а личность. Каким человеком?
– Планы у него наполеоновские. Хотел быть свободным телом и духом.
– От чего свободным?
– Говорил, от юдоли. Я плохо все это понимала. Про червяков рассказывал.
– Про каких червяков?
– Про лесных, которые за год на гектаре земли выбрасывают до тридцати тонн земли.
– Ну и что?
– Валерий говорил, что он не хочет копошиться в земле вместе с этими червяками.
– А каким же способом хочет он освободиться телом и духом?
– Само собой, стать великим художником.
– Ну да. Выходит, он стремится к славе?
– Нет. Валерий говорил, что, предложи ему выбор – славу: о нем будут писать, говорить, девушки будут узнавать на улице... Или предложи деньги. Он взял бы деньги.
– Практичный юноша.
– Мудрый. Слава-то пройдет, как электричка. А на деньги можно купить и свободу, и покой, и наслаждение...
– Это вы так думаете?
– Он. А теперь и я.
– Что еще можете сказать о нем как о человеке?
– Юморить Валерий любит.
– Пример можете привести?
– Весь день могу приводить... Как-то заметила у него на скуле синячок. Спрашиваю, откуда. От жизни, говорит. Я, конечно, не врубаюсь. Валерий растолковал: жизнь штука бумерангистая.