Прозрение. Том 1
Шрифт:
— Ладно, — сказала она устало. — Пусть хоть так. Носит же тебя! Где же крови-то столько набрал?
Проводящая провела ладонью по моей груди, расстегнула рубашку и прижала руку к следу от удара полотенцем:
— Прости меня, не сдержалась.
— За что? — удивился я.
— Ты хоть маленько-то на людей обижайся, — покачала головой Айяна. — Тяжелый ты, откат будет сильный, если кто-то обидит тебя, а ты простишь не глядя.
— Кому откат?
— Тому, кто обидит.
— Я ещё и о нём должен думать?
— А обычно кто-то думает за тебя?
И
Про наследника с Айяной надо советоваться. Если кто-то поймёт меня сейчас, то только она. Для остальных Эберхард — прежде всего кожаное ведро с голубой кровью. То самое, в котором я мечтал руки помыть.
Но я-то спасал ребёнка, мальчишку. Мне всё равно, кто он. И не всё равно, что парень совсем не может ничего выбрать или решить для себя.
— Можно мне поговорить с тобой? — спросил я, всё ещё испытывая возбуждение.
Лучше, когда женщины умные и красивые — отдельно. И это странно, когда тебя заводит та, которой далеко за сотню. Ты не знаешь, как с ней себя вести, но кровь-то бьётся внутри.
Айяна кивнула. Она ничем не показала, что понимает моё смущение, но я знал — понимает. И следы её рук так же горели теперь на моей груди, как следы от полотенца.
— Как там мои голубкu? — спросил я, чтобы сменить тему. — Брен действительно её любит, или полгода без отпуска плюс гормоны?
— А сам что видишь?
— Думаю, любит. Как Лиина пацана назвала?
— Энжелин.
— То есть?..
— Ну, да, в честь тебя и назвали.
— Ну, пусть будет экзотский вариант меня, даже забавно.
Я вздохнул, помялся, не зная, как начать разговор.
Айяна поняла. Она села за столик на кухне, указав мне на табурет.
Я откашлялся.
— Ты же знаешь, что Колин остался на корабле, принадлежащем дому Аметиста?
Она кивнула.
— Мы все эти дни пытались правдами и неправдами достать его оттуда. В результате выяснили, что на «Эскориале» Колина уже нету, скорее всего. Ну и в мои руки случайно попал наследник дома Аметиста — Эберхард Имэ. Проблема в том, что живым он никому не нужен. Мы могли бы держать его на «Персефоне» как угодно долго, но он — наследник крови во всём объёме, понимаешь? Владеет какими-то малопонятными мне психотехниками, а ума в силу возраста — кот наплакал. Мало того — он меня ненавидит и думает, что это я похитил его руками алайцев. Можно его кому-то всучить, чтобы мне не мешал, но и не прибили? Ну, или на корабле как-то понадёжнее запереть?
— Самое простое техническое решение — та же волновая клетка, — нахмурилась Айяна.
— А мы не убьём его? Парень много чего перенёс у алайцев, а лет ему совсем немного, восемнадцать или девятнадцать.
— Ему семнадцать, — сказала Айяна. — Он врёт про первый возраст совершеннолетия.
— А зачем? — удивился я.
— Боится казаться слабым.
— Значит, на корабле его пока безопасно держать?
Айяна покачала головой.
— Очень опасно. Из страха показать слабость, он будет пытаться убить каждого, до кого дотянется.
— Дешевле повесить, да?
— Дешевле отпустить. Если у него есть своя судьба — как-нибудь уцелеет.
Отпустить… Да… Мерис мне башку оторвёт.
— Думай сам, что тебе дороже. Зачем ты его спас?
— Не знаю. Мне противна была сама мысль, что его потом за… замучают до смерти алайцы. Сама понимаешь, как замучают.
— Понимаю. Не жалеешь, что спас?
— Нет. Но…
— Думай, мальчик, думай.
— Он действительно так опасен?
— Достаточно.
Я покачал головой. Это было как-то неправильно: пытаться спасти из волновой клетки Дьюпа, и одновременно пихать в такую же ребёнка. Ну что за Хэдова бездна…
— А Колин? — спросил я осторожно. — Ты понимаешь, куда он исчез?
— Нет, — печально улыбнулась Айяна. — Я не знаю, милый. Я его совсем не слышу. Нет, не смотри на меня так. Если бы он умер — мы ощутили бы это. Иди-ка ты, поешь и отдохни с дороги. И поинтересуйся, что у тебя на корабле творится.
— А что там вдруг? — удивился я, но не стал спорить и активировал браслет.
Айяна, не желая мне мешать, вышла.
— Келли, что у вас там? — спросил я покрытого красными пятнами зампотеха.
Тот только рукой махнул и развернул запястье так, чтобы в голозахват попала и часть помещения.
Я увидел разгромленную навигаторскую «Персефоны», привязанного к креслу Эберхарда, Дерена, нагнувшегося над кем-то из бойцов, лежащим прямо на полу.
— Келли, выведи сигнал с моего браслета на экран, я плохо вижу, что у вас там! — приказал и не пожалел.
В навигаторской царил форменный бардак. Одна из контрольных панелей была разбита, видимо, никто не ожидал удара, и домагнитное поле, защищающее приборы в полёте, было деактивировано. На полу лежал дежурный сержант, кажется, Эрли. Дерен положил руки ему на грудь и что-то объяснял запыхавшемуся медику.
— Все целы?! — спросил я.
— Да целы-то целы, — Келли с неприязнью оглянулся на наследника дома Аметиста, изображавшего бешеную собаку очень маленького размера. Причём эта ядовитая чихуахуа всё ещё шипела и дёргалась. — Но, может, это?.. Выпихнуть пока это… из шлюза… от греха подальше?
— Нет, — отрезал я. — Открывай справочник по волновым конструкциям. Так, чтобы я видел. Давай посмотрим с тобой частоты работы мозга и кое-что быстро прикинем. Чтобы до моего прилёта он всех не поубивал.
Проинструктировав Келли, я выругался сам на себя и вызвал Мериса. Была надежда, что отпишется дежурный: «Генерал не в сети», или что-то вроде того, но Мерис ответил сразу.
Ну да, чего мучиться и хвост кобелю по частям рубить? Лучше уж сразу.
— Генерал, я…
— Ты у дочки? — Мерис был настроен вполне благодушно.
— Да, я на Кьясне. Я…
— Помню. Ты собрался привезти медиков от Локьё. Валяй, вези.
— Я не об этом. Эберхард Имэ… Он живой и на «Персефоне».