Прозрение. Том 2
Шрифт:
И при этом — безукоризненная выправка, выдающая любителей полузаконных видов спорта — мечников, шпажистов и иже с ними. Рост великоват, а в остальном — типичный грантс — худощавый, тонкокостный, глаза длинные.
— Я — ваш реанимировавший. По личной просьбе эрцога дома Сапфира, если вам интересно.
Он достал из кармана плоскую коробочку, а оттуда — тонкие палочки кхарги, и я чуть приподнял бровь. Медик тут же протянул мне коробочку:
— Курите? Вам такие нельзя, но я принесу имитацию.
— Не грешен. Но если
— О, вы изучали историю религий? — медик оценивающе прищурился и коснулся личного коммуникатора. — Инесс, завари мне пару чашек, как днём. И — в седьмой бокс. Да, специзолятор.
— Хреновый у вас какой-то специзолятор. — Боль заставила-таки, и я лёг.
— Вас и без того достаточно хорошо охраняют. Зато окна выходят в сад. Вам полезно будет смотреть на природу.
— Хотите месяц тут продержать?
— Ну, это как выйдет.
Медик сел на подоконник и закурил. Сощурил от удовольствия глаза. Палочки веером разошлись в пальцах.
Вот так же любил курить Н’ьиго. Где он теперь?
— Вы знакомы с учением ийокхайны? — медик взглянул пытливо, но замер, натолкнувшись на самый простой из психических барьеров и сдвинутые в неприятии контакта брови.
— Кого? — спросил я, изобразив недоумение. Но усиливать давление не стал, не желая ссориться раньше, чем мне захочется.
— Курение кхарги распространено на Гране среди последователей «веры длинного меча», если не переводить — ийокхайны. Я проходил там… Гм… Курсы повышения квалификации. — Медик отвёл глаза.
Неужели комплексовал, что баловался совсем не врачебными техниками Граны, а боевыми?
— А я там воевал.
— Ну, значит, нам будет о чём поговорить долгими вечерами. — Медик снова закинул удочку, чуть приближаясь ментально.
— Я не намерен торчать тут месяц, а тем более два. — Пришлось провести между нами черту, отстраняя его.
— А господин Лоо сообщил, что намерены. Странно, да?
Моё нежелание соприкасаться ментально нисколько его не обидело. Он не огрызнулся, а отшутился.
Медичка, на этот раз симпатичная, внесла чашки. Заварено было слабенько, видимо, пациентов тут особенно не раскармливали.
Стоп. Чего же я не знаю, а Энрек — знает? Вряд ли стоит, не подумав, пороть горячку. Что-то случилось параллельно моему вырубанию?
А может, Энрек сам меня отравил? Но за что? Зачем? Чтобы попасть в пещеры вместе с этим хаттским отродьем?
Чушь какая.
Затылок резануло болью, и я едва не расплескал йилан. По уму надо было гнать медика и звать Дерена. От него было больше толку.
Однако распоряжался тут не я.
— У вас опять температура поднимается, — констатировал медик, посмотрев на монитор над кроватью. — И опять без видимых причин. Я к вам бригаду сейчас пошлю. Если планируете дёргаться, поразмыслите, что за стажировку я мог проходить на Гране.
Да ну его, с его стажировкой,
Я поморщился:
— Скажите хоть, чем меня пытались отравить?
Медик хмыкнул. Палочки прогорали быстро, но на пару минут их ещё хватило бы.
— Вас, по сути, не совсем отравили. Три-амилнитрит талия… Как бы это правильно сказать?.. — Он затянулся, подумал. — Не то чтобы яд. И не совсем наркотик. Но в больших дозах действует как галлюциноген, вызывающий неконтролируемые вспышки агрессии. Накачали вас так, что в пропорции на вес тела доза была смертельной. Не потому, что вещество так ядовито, просто в слишком большой дозе ядовито может быть всё что угодно. Сразу вы отравления не почувствовали, потому что сначала в организм ввели антидот, а уже потом накачали вас наркотиком. Антидот, имел период естественного полувывода 22 часа. Он постепенно распадался, и действие наркотика стало форсированно нарастать. Высвободись яд сразу — вы погибли бы на месте. Но рассчитано всё было точно: сначала ярость, помутнение рассудка, а потом уже смерть. Яд редкий, врачи на Кьясне его даже не распознали, но они замедлили вам метаболизм и в капсуле перевезли сюда. Наш госпиталь специализируется на ядах.
Палочки погасли.
— Я удовлетворил ваше любопытство? — спросил медик.
Пришлось кивнуть.
— Ну вот и отлично. Дальше рекомендую слушаться медицинскую сестру. Эве Демажен весьма квалифицированная особа. И не надо ей превентивно хамить, просто вызывайте меня по личному коду. Сейчас вам вернут спецбраслет, я отправил вам свой номер. Пользуйтесь, это в ВИП-боксах не возбраняется. К тому же ваш случай довольно любопытный. Желаю здравствовать!
Медик откланялся и столкнулся на пороге палаты с бригадой реанимации.
«Вооружена» она была основательно — сразу двумя платформами с аппаратурой. Сейчас будут кровь пить…
Ветки за окном шевельнулись — Дерен тоже всё слышал. Это хорошо, он сообразительный мальчик. Мне мыслительная деятельность в ближайшее время вряд ли будет доступна.
22 часа… Меня могли отравить и на «Персефоне», ведь не только начмед имел доступ к моему телу. Но успевал и Энрек.
Понять бы ещё — зачем?
История сорок первая. «Без просвета»
Джанга. Чангарский госпиталь
Курение кхарги сродни медитации, но медитации публичной. Оно требует хотя бы одного зрителя.
Я не имел предубеждения к курящим, и профессор химии и аналитической медицины доктор Амар Есвец стал по вечерам задерживаться в моей палате. Ему не хватало собеседника, чтобы распечатать перед ужином порцию палочек.
Есвец садился на подоконник, чтобы не травить пациента, и начинал травить Дерена. (Я был уверен, что лейтенант не покидает свой пост под окном.)