Прозрение. Том 2
Шрифт:
Значит, не извращенец, но нервы крепкие. Понятно, как он дослужился до министра.
— Хватит! — Херриг хлопнул ладонью по гулкой столешнице. — Прекратить этот балаган!
На скулах Эйгуя заиграли желваки. Мерис только что оказал ему уважение, разделив с ним традиционные алайские забавы.
Но Эйгуй поднял узкую когтистую ладонь, и музыка смолкла, а танец увял.
— Твои корни прогнили, Норвeй, — сказал он, делая ударение по-алайски, на последнем слоге. — Твои генералы предают тебя, а твои подчинённые невежественны в беседе. Но я
— Как ты посмел привести в совещательный зал экзотианского выродка? — парировал Херриг, кивнув на торчащего посреди зала Имэ.
— Он не опасен, пока его враги — наши враги, — усмехнулся Эйгуй. — Твой лендслер — выродок. Он бежал к экзотам, чтобы спастись от твоего гнева. Забудь о нём. Давай подпишем договор без него? Мы завоюем для тебя Экзотику. Ты научишься радоваться победе, как алаец. Вкусишь её боль.
Мерис, невозмутимо продолжавший курить кальян, вынул изо рта мундштук и сделал им неприличный жест, как бы побуждая Эйгуя сунуть керамическую трубку себе в задницу.
— Ты на стороне проигравших, — оскалился ему в лицо алайский министр. — Твоего друга-лендслера давно сварил и съел Локьё, иначе куда бы он делся? Ты веришь в сказки об Уходящих? И не знаешь, как могут быть коварны ледяные крысы? Они убили его. Мы следили за вашим «инспектором», он летит сюда один.
Херриг ухмыльнулся.
— Летит и не знает, что его должность аннулирована моим приказом! — Он повернулся к Мерису. — Джастин думает, что обманул меня. Но скоро двери откроются перед ним, и оба вы будете арестованы! Потому что твой лендслер предатель! Мы знаем о его сговоре с Локьё, убил он там кого или нет! А склонил его к предательству твой инспектор Джастин!
Душка-2 вызверился на меня, разве что хвостом по полу не застучал. Гендеп меня хочет трепетно, мне давно про это рассказывали.
Интересно, алайцы сговорились отдать меня Душке живьём или только труп?
Я ощутил, как зачесалась пришитая к коже монета.
Мерис отсалютовал Эйгую мундштуком и затянулся. Младенец забулькал, переворачиваясь в ворохе пузырьков.
— Ты — хороший враг, — кивнул ему Эйгуй. — Я очень люблю тебя и с радостью съем твою печень, а телу твоему воздадут все положенные почести.
Мерис фыркнул.
— Ждёшь ответных почестей и крематория с залпами? Тебя зароют, как собаку, Эйгуй. Я понимаю, что Имэ развёл тебя. Но дверь откроется, и лендслер войдёт вместе с инспектором.
Эйгуй изобразил отвращение:
— Даже если так — ты всё равно проиграешь. Инспектор мнит себя истником? Имэ справится с ним. Я давно жду в гости вашего Джастина. Мы знаем, что северяне на Юге мутируют, подчиняясь давлению здешней скверны. Пора положить этому конец и выжечь добрым огнём все гнёзда мутантов на тёплых планетах Юга. А твоего ядовитого щенка, — он кивнул на меня, — мы поделим. Голову отдадим вашему генетическому контролю, мясо — Имэ, он мечтает
Министр Херриг задребезжал, рассмеявшись, а Эйгуй стал откровенно разглядывать меня:
— Знаешь, сладкий, как это бывает, когда в узкую мужскую задницу в первый раз входит острый алайский член? Потерпи, скоро мы уединимся с тобой на пару часов. Сейчас в ловушку пожалует ваш инспектор, и мы включим психосетку на полную мощность. И ты упадёшь в мои объятья, как спелый плод. Уважаемые северяне не пострадают, ведь у них просто нет того, что мы будем глушить.
Мерис невозмутимо курил, я делал вид, что понимаю происходящее хуже, чем младенец в колбе кальяна, и Эйгуй поднял глаза к люстре.
— Самые прекрасные мгновенья, — томно произнёс он, — это когда в клетку входит последний враг. И клетка захлопывается.
Монета на моём запястье зачесалась так, словно под неё перца насыпали.
— Мы должны получить мутанта Пайела живым, для суда, — промямлил вдруг Душка-2. — Это генетический урод. Гендепартамент разыскивает его девятый год. Я настаиваю, что мы не желаем делиться!
Эйгуй сделал вид, что не слышит: мели, мол, мельница. Он был уверен, что это именно я похитил его дочь. И желал сам рассчитаться со мной.
За дверью раздались приглушённые голоса и какая-то возня.
Эйгуй взмахнул руками жестом дирижёра. Я понял, что это он включил озвучку, чтобы слышать, как инспектор Джастин подходит к ловушке. Дверь стальная, он войдёт, а потом уже не выберется.
Как жжёт.
Я вцепился в пылающее запястье. Монета уже не чесалась, а прожигала кожу.
Дёрнул — не поддалась! Чем же её пришила эйнитка?
Подсунул под монету пальцы. Из глаз от боли побежала влага, ногти безуспешно царапали крепкие шёлковые нитки.
Хэд! Дьявол и его светлые ангелы!
Я запустил пальцы поглубже и дёрнул изо всех сил.
Треск рвущейся кожи оглушил меня, глаза заволокло болью, но монета не поддалась.
Огромная дверь дрогнула, словно кто-то тяжёлый ударился в неё.
— О, вот и пожаловал ваш «инспектор», — усмехнулся Эйгуй, поднимаясь навстречу. — Сейчас мы его арестуем, и всё встанет на свои места! Прошу!
Створки дверей с готовностью задрожали, но почему-то не разошлись.
Эйгуй нахмурился. Технические неполадки могли испортить ему всю торжественность момента.
Я ощутил слабину в нитках, зашипел от боли и… монета осталась у меня в кулаке.
Кровь хлынула в рукав.
Люстры мигнули разом, и зал на доли секунды погрузился во тьму.
Эйгуй вскочил, но свет уже разгорался. Только механизм дверей всё так же надрывно урчал. Видно, их и в самом деле заклинило.
Монета, только что обжигавшая мне пальцы, стала вдруг ледяной, и в проёме дёргающихся дверей сгустилась тьма.
А потом высокая плечистая тень шагнула из ниоткуда к свету, и я потерял сознание.