Пряди о Боре Законнике
Шрифт:
Старейшина вдруг стал и отложил в сторону трубку. Он быстро приблизился и, положив руки мне на плечи, сказал:
— Пора и тебе стать полноправным членом нашей общины. Завтра в первую Зимнюю Ночь ты должен принести клятву.
— И… и что это изменит?
— Всё.
Взгляд Фродди стал колючим. Он пристально всматривался мне в глаза, словно искал в них какой-то ответ.
— Никто из нашего народа никогда и нигде тебе не откажет. И не только тебе, но и твоей семье.
Кажется, Старейшина предлагал мне своё
— Зима спросит! — Фродди звучно шлёпнул меня по плечу.
Я встал и ответил ему:
— Зима спросит!
Так мы и расстались.
14
Весь день сыпал снег. Погода располагала к лени и ко сну.
Нас со Стояной перевели в дом Ватрушек. Его охраняло около десятка ратников и мне это, честно говоря, не нравилось. Тем самым мы лишь привлекали внимание.
Внутри как всегда пахло едой, и ещё какими-то пряностями. Ватрушки готовили праздничный ужин, хотя, думается мне, что я его сегодня вечером и не отведаю.
Только об этом подумал, как на стол поставили большую миску с чем-то похожим на пирожки.
— Можно? — поинтересовался я.
— Конечно! Ешьте! — всплеснули руками Ватрушки. — Что-то у вас сегодня какой-то смурной вид. Уж не заболели?
— Нет, просто голова какая-то…. тяжёлая.
Я взял один из пирожков и стал его есть. Причём даже сам заметил, что делаю это несколько ожесточенно. Наверное, сказывается нервозность. Вечером меня ждал очередной «обряд».
Что он мне даст, кроме эфемерного покровительства Старейшины?
Взгляд упал на изрядно похудевший мешочек с астральной пылью. С его помощью мне уже приходилось проходить обряд Прозрения. И что?
Отложив пирожок, я подошёл к своим вещам и вытянул мешочек. Пальцы развязали тесёмки и уткнулись в жёсткую скрипучую смесь.
— Ты куда? — встала Стояна, заметив, как я поглядываю в сторону двери.
— Пройдусь… Мне надо поразмыслить.
Я решительными действиями повесил на пояс свои клинки. Потом прихватил мешочек с пылью, накинул на плечи шубу и вышел вон.
Ратники удивлённо уставились на мою персону. Кое-кто хотел было пойти со мной, но я резко высказался по этому поводу и они остались стоять на месте.
По улочкам города начали свой ежедневный обход смотрители порядка. Они подливали масло в лампы, да кое-где вновь поджигали затухшие. Тут и там бродило немало подвыпивших бравых вояк, уже начавших празднование первой Зимней Ночи. Некоторые из местных жителей пока ещё отсиживались по домам, другие уже начали неспешно сходиться к Великому Холлу.
Я и сам не заметил, как добрался до рыночной площади, где высилась разукрашенная сосна. Тут было многолюдно. У лавок стояли открытые бочки с «обжигающим элем», подле которых кружила мужская часть общества. А женская, да детишки прыгали возле всевозможных сладостей. Стоял
— Следуешь своему выбору?
От неожиданности меня передёрнуло. Я обернулся: сзади, широко улыбаясь, был Фродди Непоседа.
— И астральную пыль прихватил, — продолжал говорить он, кивая на мешочек на поясе.
При этих словах я ощутил лёгкую пульсацию. И ещё некое чувство дежа вю.
— Идём, — пригласил меня Старейшина. — Ночь уже начинается, так что не станем терять времени…
— Куда идём? — насторожился я.
— Не бойся… Следуй за своим сердцем.
— Что? Что вы сказали?
Настал черёд удивляться Фродди.
— Я тебя совсем не узнаю, — проговорил он.
Мы стояли один напротив другого. Рядом бродили остальные гибберлинги, почти каждый из которых завидев Старейшину, считал своим долгом громко прокричать:
— Зима спросит!
Непоседа отвечал лишь согласным кивком. Он подошёл ко мне и, взяв за руку, потянул за собой к всё той же сосне, что символизировало их Древо.
Мы приблизились к древнему идолу. Тут Старейшина резко остановился и, подняв руки кверху, стал призывать всех к тишине. Минута-другая и гибберлинги собрались до кучи.
— Вот и пришло время длинных ночей! — громко начал Фродди, окидывая взглядом своих сородичей. — И хоть мир вокруг накрыла тьма, мы твёрдо знаем… верим, что она не тронет нас, ибо огонь Зимней Ночи, зажжённый в светильниках и очагах будет освещать нам путь доколе новое солнце не взойдёт над лесами, полями, озёрами и горами. Пусть о том знают все! Я, Фродди Непоседа, призываю вас войти в круг света, ибо он убежище верных! Во тьме же пусть останутся только её обитатели!
Тут Старейшина уже обратился ко мне.
— Подойди, человек из верного народа, — он взял меня за полы акетона и потянул поближе к стволу дерева.
Фродди ловко снял с моего пояса мешочек с астральной пылью. Также ловко развязал тесёмки и показал мне жестом стать на колено. Через секунду, как я это сделал, он щедрой жменью пыли осыпал мою голову, при этом бормоча что-то невразумительное.
— Вставай, — тихо сказал Фродди, возвращая мне мешочек.
Откуда-то появились несколько разряженных гибберлингов, которые принесли к идолу огромный плоский таз. Его подвесили на высокой треноге, налили масло и подожгли.
— Этот огонь, — вновь заговорил Фродди, — отделит мёртвых и живых.
Откуда-то принесли медную чашу до краёв наполненную какой-то жидкостью. Первым сделал глоток Непоседа. Он вытер рот ладонью и протянул чашу мне.
— Вспомним тех, кто ушёл от нас, — сказал Старейшина.
Я тоже сделал глоток. Жидкость оказалась обычным тёмным элем, правда с хвойным привкусом. Наверное, доставили из Гравстейна.
— Вспомним, — согласно кивнул я и отпил. А затем передал чашу следующему гибберлингу, стоявшему рядом.