Пряди о Боре Законнике
Шрифт:
Ползуны поняли без дальнейших слов и проводили Стояну к лежанке. Затем они накрыли стол и предложили поесть.
Я вдруг понял, насколько за эти дни изголодался. Стояна, конечно, захватила в дорогу кое-каких припасов, но они кончились к вечеру второго дня нашего пути.
Горячая рыбная похлёбка приятно обожгла пищевод. Через некоторое время это же приятное тепло разошлось уже и по всему телу, а с ним хлынула и усталость.
Я зевнул, вытер замусоленным рукавом акетона
— Позвольте вопрос, — обратился я к Ползунам, едва только утолил голод. Вообще-то разговаривать было лень, но просто набить живот и завалится спать — думаю, что это дурной тон. — Торн говорил о «зимней ночи». Что он имел в виду?
Старший из «ростка» погладил куцую бородку и, хитровато улыбаясь, проговорил:
— Наступают двенадцать священных ночей.
Н-да, много объяснил. За что не люблю книгочеев, так это за их заумность.
— Это… праздник? — вновь подал я голос.
— Можно и так сказать.
Гибберлинг кивнул себе за спину. И тут я обратил внимание, на снопы из веток сосны, висевших на стене. Вот откуда этот хвойный запах.
Эти странные «венки» висели и возле входа, и недалеко от лежанки. Все они были перевязаны толстой бечёвкой, но столь искусно, даже можно сказать «с любовью».
— …пути Судьбы нашего народа, — послышался голос одного из Ползунов, начало речи которого, я пропусти мимо ушей, — приведут нас к лету, к жизни. Мы переживём тёмную зиму, и солнце вновь засияет на небосклоне.
Гибберлинг говорил нудным поучительным тоном, который так мне не нравился.
— А ветки тут причём? — спросила Стояна.
— Древо. Это его символ.
Я не стал больше ничего спрашивать, но Ползуны уже «разошлись» и стали сами рассказывать.
— На Исе было немало лесов. Но среди всех деревьев было одно такое, что не страшилось, ни холода, ни жары. Подобного ему не росло ни на одной из земель Сарнаута, — поясняли нам Ползуны. — Вышиной оно было до самого неба. Громадная крона…
Гибберлинги стали пытаться изобразить её руками.
— Оно имело очень толстую красно-коричневую кору…
Ползуны вдруг замолчали, пустившись в размышления.
Я знал, что никто из нынешних поколений, да и из предыдущих, в глаза не видывал Древа. Сохранились лишь его редкие описания в древних «прядях».
— Завтра из леса принесут самую высокую сосну, — продолжали рассказывать старший из «ростка». — Она, конечно, совсем не похожа на наше Великое Древо, но это как бы символ… Понимаете?
Я кивнул. Хотя уставший мозг уже ничего не хотел понимать. Мы переглянулись со Стояной. Было видно, что она тоже подустала. А ну считай: переход
И всё же моя Стояна крепкая девчушка.
Мне вдруг вспомнилась та заминка со словом «жена». Стало стыдно, что я не смог его с первого раза выговорить.
Как думаешь, Бор, Стояна заметила ту ситуацию? А?
— Раньше, на Исе, мы приносили в эти двенадцать ночей жертвы, — гибберлинги неожиданно запнулись. Их переглядывание навело меня на мысль о том, что в качестве жертв использовали, наверное, соплеменников. — Сейчас же на ветках дерева развешивают просто украшения…
— А до этого? В древние времена? — лениво спрашивал я.
Ползуны вздохнули и уже отвечали не очень бодро:
— Внутренности. Наши предки развешивали внутренности своих жертв. Ствол и ветви обмазывались их кровью…
— Ничего себе!
Гибберлинги окончательно замолчали. Судя по всему, они уже перехотели делиться со мной рассказами о старых традициях.
Я пошёл спать и, не раздеваясь, свалился на широкую лежанку. Стояна присела рядом. Её холодная ладошка прошлась по моему лбу, отбрасывая в сторону пряди волос.
Веки становились тяжелее, мысли медленнее. Я даже не заметил, как провалился в глубокий сон…
Встал сам. Рядом спала Стояна. Я осторожно прикрыл её теплой шкурой и поднялся. В доме кроме нас с друидкой никого не было. Быстро натянув сапоги, я вышел наружу.
Сегодняшнее утреннее небо было чуть светлее обычного, но солнце по-прежнему не всходило. И, если верить гибберлингам, здесь, на Новой Земле, оно ещё долго не появится над горизонтом. Таковы тут зимние дни.
Вернувшись в дом, я порылся по сусекам, пытаясь найти чего поесть. В этот момент в дом вошли Ползуны. Глухо поздоровавшись, они сообщили, что Старейшина уже прибыл из Новограда.
— Он меня ждёт? — спросил я.
— Мы говорили с ним, — это всё, что ответили Ползуны.
Они устало присели за стол и как-то растеряно стали поглядывать по сторонам.
— Что произошло? — мой вопрос разбудил Стояну.
Она резко села на лежанке и огляделась.
— Много чего, — ответил средний брат. — Скоро сюда придёт Торн со своими вояками. Они проводят тебя к Фродди.
— Только лишь меня?
— Да. Твоя жена останется тут… Пока.
Я почувствовал что-то недоброе. Но Вороны на мой запрос ответили, что всё в порядке и волноваться не стоит.
— Ага! — буркнул я им. — Как с Голубем?
Клинки недовольно «зашипели» и вдруг стали сетовать на то, что давно «не ели».