Прямо сейчас
Шрифт:
Надо сесть так, подумал Кутыкин, чтобы Ольга от дверей могла увидеть его, тогда она подойдет к его столику, и он будет избавлен от неловкости из-за того, что сам не сразу узнает ее, а быть может, и вообще не узнает.
Ольга, однако, появилась до того, как он сел, почти вслед за ним. На ней были джинсы и внапуск белоснежная сорочка с короткими рукавами, которые придавали особый эффект шоколадному загару на ее руках и шее. Стоя спиной ко входу и не замечая ее, Кутыкин по-носорожьи поворачивал голову то вправо, то влево в размышлении, какой бы занять столик.
Ольга
Тогда Ольга с притворной озадаченностью на лице выудила из сумочки мобильник и нажала кнопку. В кармане пиджака Кутыкина заиграла мелодия.
– Ой, это вы, то есть ты? В темных очках и не узнаешь, – сказала она, улыбнувшись и протянув ему мобильник. – Вот твой телефон.
Забеспокоившись, что у нее изменились планы, что она торопится обменяться мобильниками, чтобы тут же распрощаться и уйти, Кутыкин проигнорировал протянутый ему телефон.
– Привет! – ответил он и, схватившись за стул у ближайшего столика, галантно предложил: – Присядем?
Она не возражала.
Когда Кутыкин занял место напротив, к ним подошел официант – положил на стол меню и отошел к бару.
Виталий старался казаться беспечным и уверенным в себе. Ольга, однако, отметила про себя, что он напряжен, и поэтому предпочла сменить появившуюся на ее губах проказливую улыбку на другую, просто вежливую, нейтрально-приветливую, и стала изучать меню.
«Она ничего так телка, – украдкой глянув на ее грудь, подумал Виталий. – По крайней мере, на одну ночь подойдет. Да, вполне покатит».
Глава 16. Чего не делать?
– Что делать? – переспросил Данила. – Вот подумаем и решим, что делать. Но сдаваться не будем.
– Спасибо за то, что повторил это в сотый раз. Мы и не собирались сдаваться, – напомнил Виктор. – Мы только термос сдать хотели, чтоб от нас отвязались.
Они молча стали есть принесенный официанткой салат «Оливье».
– Гм, – Виктор прокашлялся. – Ладно. На чем мы остановились? Давай продолжим выяснять, что нам надо в жизни. Я уже сказал, что я не знаю, чего мне надо. Теперь твоя очередь.
– Я тебе это уже тоже говорил, – сказал Данила и, увидев саркастическое выражение лица товарища, продолжил: – Но раз уж мы договорились, что все обговариваем снова, то я тоже, конечно, скажу, чего я хочу.
Виктор, изобразив своим обликом само внимание, скрестил руки на груди.
– Я хочу… – Данила отвел глаза вправо, потом посмотрел в потолок. – Я хочу… Сейчас скажу, чего хочу, ладно? Только чтоб не забыть: я подумал сейчас, знаешь, что про тебя? Я имею в виду по поводу того, что ты
– Что за бред? Я никогда не собирался сваливать на Гоа.
– Естественно. Но ты не сваливаешь туда только потому, что просто это уже такой заезженный ход – сваливать на Гоа, туда уже кто только не свалил. Гоа – это уже не круто. Поэтому ты придумал себе промышленный альпинизм. Ты поднимаешься на высоту, чтобы опуститься относительно той высоты, на которой ты реально мог бы находиться в жизни. У тебя получается шифт и дауншифт в одном нажатии клавиши.
– И на какой же реальной высоте, по-твоему, я мог бы находиться?
– Ты мог бы быть кем-то типа гендиректора в какой-то фирме у твоего отца, у него же этих фирм – штук пять, или больше, я не знаю. А мог бы быть не гендиректором, а вообще хозяином собственной компании – свой стартап мог бы раскрутить, тебе бы на это отец бабки дал, ты сам говорил, что он предлагал тебе помочь встать на ноги в бизнесе. Но нашему Витеньке все эти реальные высоты – в лом, он лучше будет из себя крутого романтика строить и подниматься на башни.
Последнюю часть обличительного спича Данила сказал с такой злостью, что, когда секунду спустя до него дошло, каким тоном он говорит с товарищем, а главное что именно он говорит этим тоном, – ему и самому стало не по себе.
Виктор, однако, нисколько не обиделся. Хитро глянул и спросил:
– А тебе-то какое дело, завидуешь?
– Чему я должен завидовать?
– Что я более крутой пофигист, чем ты.
– Это не пофигизм, это лень.
– Ну… Мне кажется, Даницыл, ты путаешь термины. Знаешь, был такой древнеримский император – Диоклетиан? – сказал Виктор; судя по тону, он был настроен пофилософствовать.
– Нет, не знаю.
– А напрасно не знаешь, очень поучительный случай. Так вот, этот чувак был из бедной семьи и начал построение карьеры с простого солдата. Сражался он очень эффективно, постепенно выбился в офицеры, потом стал военачальником, потом дорос до того, что олигархи выбрали его императором. Жизнь у него шла примерно, как у Наполеона. И Диоклетиан успешно рулил страной сколько-то, там, неважно сколько, лет, а потом в один момент взял и бросил власть. Свалил на отдаленную виллу. Стал там жить, как пенсионер на даче. В грядках копался.
– Картошку сажал? – уточнил Данила.
– Нет. В основном капусту, и – был очень доволен этой жизнью. Вот такая история. Теперь ты ее знаешь.
– Ну свалил на фазенду – и чего тут хорошего?
– Нет, это я тебя спрашиваю: чего тут плохого?
– Плохого – ничего. Но по идее должно быть так: ты сначала стань императором, ну в какой-то своей области, а потом уже сваливай растить капусту на Гоа. А ты не хочешь стать императором, хочешь сразу в пенсионеры записаться.
– Пенсионеры промышленным альпинизмом не занимаются.