Прыжок леопарда 2

Борисов Александр Анатольевич

По первому классу это довольно накладно. Сотни "зеленых" как не бывало. Жалко, конечно, но и это еще не все: когда дело доходит до самого интересного, "Васечка" уже никакой. Елозит соплями по скатерти, да что-то мычит, а Сашка за себя, да за тех троих, что в его лице, управляется. Разгульная жизнь хороша, если она не в тягость, а тут...

В душе у Мордана медленно вызревало сложное чувство. Чтобы его описать, ему не хватало образов и сравнений, а главное - их понимания. За такими словами ныряют в глубины собственной сути, а не рыщут по мелководью. Отчаянье и печаль, раскаянье

и бессилие плотно переплелись в горький колючий комок. Нет, это была не совесть, с нею как раз, он ладил. Хорошо это, плохо ли, но был у Сашки такой атавизм. Он его, кстати, не считал недостатком. Это странное чувство росло, крепчало и все чаще рвалось наружу, как собака из конуры. Глотая безвкусное пойло и пользуя пресных баб, он видел перед глазами холодный цинковый гроб. Хотелось куда-то бежать, что-то безотлагательно делать. Или наоборот - нажраться до сумасшествия и крушить все подряд. В один из таких моментов, он отправил домой своих ребятишек. Наказал им вооружиться, собраться в кучу и ждать сигнала.

Обещанной встречи с Черкесом все не было.

– Уехал старик, - успокоил его Амбал, - по твоим заморочкам уехал. Да ты не волнуйся! Наш дед чеченов построит. Все до копейки вернут.

– Что вернут?
– не понял Мордан.

– Что взяли - то и вернут, - Васька лукаво прищурился и подмигнул.
– Думаешь, никто ни о чем не догадывается, за дураков нас держишь?

– О чем это ты?
– устало спросил Сашка.

Его опекун с утречка "вмазал", а на старые дрожжи он часто нес ахинею. Это уже даже не раздражало.

– Сам будто не понимаешь! Ну, кто он такой, этот Заика, где жил, где сидел, кто у него остался в Ростове? Никто из братвы никогда не слыхал про такого козырного фраера. И еще: такие люди, как Кот, за простого баклана мазу не держат.

– Про какого заику ты гонишь сейчас пургу?
– Мордана заклинило, он и думать забыл, что я "припухаю" в гробу под чужим именем.

– Так я и знал, - рассмеялся Амбал, - в ящике не покойник, а что-то другое. Иначе, зачем самолет угонять, а?

Вот тут-то до Сашки дошло.

Гниловатый у нас получился базар, - думал он, постепенно въезжая в тему.
– Глянуть со стороны: я и есть главный темнило. Если так же думает и Черкес, тогда все понятно. Никакой встречи не будет. Вот как на его месте поступил бы, к примеру, Кот?
– а никак. Такие дела с кондачка не решают...

– Да ты не боись, - расщедрился Васька. Наверное, вспомнил, кто будет платить за выпивку.
– Я ж тебе говорю: построит чеченов дед. Для него это "тьфу!" Не такие дела поднимал, хошь расскажу?

– Ну!

– Ладно, потом как-нибудь. Слышь? пойдем-ка отсюда... эй, человек!
– Будто о чем-то вспомнив, Амбал, вдруг, засуетился. Защелкал перстами, подзывая к столу халдея.

– Чего это ты?
– удивился Мордан.

– Блядохода сегодня не будет, - озабоченно вымолвил Васька, - так что лучше... давай менять дислокацию.

– А что там у них, у блядей, за беда, местком, или медкомиссия?
– как можно серьезней спросил Сашка.

Амбал шуток не понимал и потому не замедлил с ответом:

–

Да кто ж его знает, когда у них там медкомиссия? Не ходят они на концерты, мать иху так, для клиента слишком накладно.

– На какие концерты?

– Ты что, не читал афишу?

– Разве она была?

– Здрасьте! А справа от входа: "Выступает Сергей Захаров"?

– Он что, в ресторане петь будет?
– изумился Мордан.

– За хорошие бабки? Не только споет - станцует. Рюмочку поднесешь - и выпьет с тобою на брудершафт. А почему бы не станцевать?
– вход по билетам, триста рябчиков с рыла, не считая выпивки и закуски. Халдей говорил, что свободных мест уже нет: валом валит народ. Если, мол, захотите остаться, за билеты придется доплачивать. Тебе оно надо?

– Какие проблемы?
– доплатим.

Сашка был равнодушен к эстраде, но уходить не хотелось. "Интурист держал свою марку: здесь было прохладно и чисто, к столу подавали чешское пиво - самый натуральный "Праздрой". К тому же, Сергей Захаров...

Новый солист Ленинградского "Мюзик-холла" после первой же песни стал кумиром питерских баб. Все они, невзирая на возраст и сексуальные предпочтения, вместе и по отдельности, сразу сошли с ума. Одна из приверженец лесбийской любви (их было много в богемной среде, особенно на "Ленфильме"), во всеуслышание заявила: "Сережа - единственный в мире мужчина, которому я отдалась бы по первому требованию".

"Яблони в цвету" летели из всех транзисторов. Сестренка Наташка - и та туда же! Купила на школьные завтраки большую пластинку и крутила с утра до вечера. Под подушкой хранила фотографии и афиши. С боем рвалась на каждый вечерний концерт.

Векшин, как раз, собирался в командировку, и очень просил за сестрой присмотреть.

– Прямо не знаю, что делать, - жаловался он Сашке, - черт, а не ребенок, хоть наружку за ней выставляй! Успеваемость катится вниз. Ты представляешь, она пропускает уроки, и часами торчит у подъезда этого охламона!

Пришлось из общаги переезжать на Литейный. Брать это дело под личный контроль.

Сашка тогда подрабатывал "грушей" - был спарринг партнером у Валерки Попенченко и с ним поделился своей бедой.

Валерка тогда уже был именитым боксером, олимпийской надеждой сборной. Мордан по сравнению с ним - желторотый цыпленок, недоросль. А поди ж ты, не перебил! Выслушал очень серьезно, с минуту поразмышлял и выдал свое резюме:

– Сделаем, товарищ курсант.

Так он его почему-то и звал: Не Мордан, не Ведясов и, даже, не Сашка, а именно "товарищ курсант".

Что там и как Мордан не вникал. Но только однажды к школе, где училась Наташка, подъехала черная "Волга". За рулем был Сергей Захаров. В очевидность невероятного поначалу никто не поверил. Ну, мало ли кто на кого бывает похож? Да и не место большому артисту - почти небожителю - в сугубо мирских местах.

– Вы к кому?
– не сдержал любопытства малолетний оболтус, по внешнему виду, разгильдяй и типичный прогульщик.
– Закурить не найдется? Ух ты, тачка какая классная!

– Мне нужна Наталья Ведясова, она из восьмого "Б".