Прыжок (сборник)
Шрифт:
И все бы хорошо, но появились какие-то умники, которые считают, что для передачи или зашифровки того, что уже шифровано в цифрах, достаточно всего двух цифр: 0 и 1.
Так, например, дождь будет теперь не 678437, а 0101.
Они утверждают, что это даст еще больше экономии времени при передаче и восприятии информации и путаницы будет меньше.
Но мне кажется, что здесь надо думать не только о каких-то информационных
Вы только послушайте, как звучат гениальные строки Пушкина в десятках цифр.
Я помню чудное мгновенье…
7464535245664 098757864 53643534
Разве это не музыка?
А они предлагают:
011101000 111000 110001010 10001010000
Ну что это, какая-то тарабарщина – барабанная дробь.
Никакой эстетики.
Я против.
Сценарий будущего
Писатели для смертных – люди не от мира сего.
Души их распахнуты, лезь кто угодно: хочешь – ласкай эту душу, хочешь – плюй в нее.
Но чтобы стать человеком «не от мира сего», считается, что нужна удача или, на край, счастливый случай.
Пятнадцать лет я писал, писал и писал. Пятнадцать лет стучался во все двери. И все пятнадцать лет встречал непонимание и отказ за отказом.
Не было у меня удачи, но, как и всякий русский, упершись единожды, упрямо упирался и дальше.
И вот один раз я приехал в Ленинград по делам своей старой работы и поселился в одноместном номере одной из центральных гостиниц. Взял напрокат печатную машинку и в свободное время заканчивал свой очередной сценарий, мало надеясь не только на постановку, но и на публикацию.
И вот на третий день командировки, придя после обеда в гостиницу, я застал там переполох. Оказывается, налетела целая бригада киношников во главе с самым известным и популярным в те времена режиссером.
Снимали они здесь какой-то эпизод в гостиничном интерьере.
Когда я поднялся к себе на этаж, то меня с ходу остановила дежурная и, оттеснив в угол, зашептала, чтобы я пока не ходил к себе в номер. Я ничего не понял. Вдоль по коридору тянулись шнуры, стояли короба, осветительная техника, скучающие люди бродили взад-вперед.
Я поначалу подумал, что снимают у меня в номере.
А снимали в апартаментах чуть дальше по этажу. И вот известному режиссеру для какого-то эпизода понадобилась настольная лампа с журнальным столиком.
Решили взять все это в ближайшем из номеров, то есть в моем. Мэтр сам прошел посмотреть, подойдет или нет.
Войти-то он в мой номер вошел, а вот выходить не собирался. Сидел там уже больше часа и что-то внимательно читал. Съемки остановились, никто не решался его потревожить,
Но я, вежливо отстранив дежурную, вошел к себе в номер.
Режиссер сидел у журнального столика, на котором я утром оставил свою рукопись – сбоку от печатной машинки с титульным листом в каретке, на котором было единственное слово «СЦЕНАРИЙ». Услышав мои шаги, он поднял голову, посмотрел внимательно на меня, затем снял очки, постучал ими по рукописи и спросил: «Ваше?»
Я с задыхом ответил: «Мое». И замолчал, а затем, испугавшись чего-то, стал быстро объяснять, что он читал черновик, что я собирался перепечатывать начисто и вот даже первый лист начал. Но он остановил меня.
«Я буду это снимать», – положил он руку на сценарий и позвал меня за собой.
И я пошел.
И в один год напечатал все, что писал пятнадцать лет.
Так исполнилась моя мечта. Изменив мое будущее.
Но это был не случай, а только трезвый расчет. На самом деле я целый год охотился за этим режиссером, чтобы как-то подсунуть ему этот сценарий. И в Ленинград приехал, и в гостиницу устроился только потому, что знал: он будет там на съемках.
Высчитал, за что можно будет зацепиться во время съемок, чтобы он обратил на меня внимание. А сколько денег я оставил в этой гостинице: администратору, чтобы номер был поближе к киношному апартаменту, дежурной, горничной, чтобы эту лампу с журнальным столиком перенесли ко мне, чтобы показали ему именно мой номер – единственный, где есть нужная лампа и столик с лежащим на нем моим лучшим сценарием.
Вот так.
Поэтому наше будущее зависит не только от случая, но и от тебя самого и твоих поступков.
Урок истории
В седьмом классе к нам пришла новая учительница истории. Замужняя молодая женщина лет двадцати трех.
Светлые волосы, голубые глаза, приталенная кофточка, серая прямая юбка.
Я сидел за второй партой в правом ряду. Она часто подходила ко мне сзади и наклонялась, как бы проверяя, что и как я пишу. Но в то же время как бы случайно упираясь своей грудью мне в плечо. От этого уши у меня белели, шея заливалась бордовой краской.
Однажды после урока она задержала меня в классе. Поговорив по теме, предложила прийти к ней сегодня домой часов в семь вечера, чтобы позаниматься дополнительно. У нее, сказала она, есть старинные интересные книги по истории Древнего Рима. Она знала, что Рим меня очень интересует.
В семь вечера я был у ее дверей.
Она была одета по-домашнему. Легкий халатик. Тапочки с помпончиками. Волосы распущены. Я сел за стол.
Она принесла книгу, положила передо мной. Потом пошла еще за одной. Я открыл книжку, попытался читать.
Она обошла стол и встала напротив меня. Потом наклонилась ко мне. Верхние пуговички на халатике расстегнулись. В распахе стала видна вся грудь.
У меня застучало в висках. Я опустил взгляд вниз, на книгу, но ничего там не видел – буквы расплылись, строки задрожали.