Прыжок в прошлое (Бригадир державы - 1)
Шрифт:
Кстати, оказалось, что она отлично разбирается в сказочных персонажах, в отличие от исторических, что навело меня на кое-какие подозрения...
... К концу ужина мое грубое мужское естество начало брать верх над деликатным женским. Я сидел вполне трезвым, а Марфа Оковна начала давать сбои. Темы, от которых она упорно уводила разговор, перестали казаться ей такими уж неприемлемыми. Я воспользовался моментом и коварно начал выпытывать у хозяйки, кем ей приходится легендарный герой Идолище Поганое.
–
– Это вы о Соловье, что ли?
– невинным голосом, спросил я.
– Скотина он безмозглая, а не соловей. Людоед поганый.
– А правда ли, Марфа Оковна, что русалки все как одна красавицы? продолжал я провоцировать женщину.
– Уж точно, красавицы, - засмеялась она, - рожи распухшие, волоса спутанные и в тине, а голоса, как у лягух. Ты, сударь, поменьше слушай, что люди болтают. Что плетут, сами не знают. У страха глаза велики, померещится что, вот и начнут придумывать. Сама слыхала, на русалок наговор идет, что они людей топиться зазывают. Это все брехня.
– А правда, что черти боятся ладана?
– Правда. Боятся. Они всего боятся. А пуще всего огня и дыма. Их легче всего кадилом вычадить. У них от жара кожа спекается и трескается.
– Как же в аду они грешников в котлах варят?
– В аду не бывала. Что там делается, не знаю, только думаю, все это сказки.
Я кажется, выбрал правильный тон разговора, спрашивая о конкретных сказочных персонажах, как о реальных существах. В этом хозяйка не чувствовала посягательства на свои тайны.
– Правду говорят, что Царевна Лягушка красавицей была?
– продолжил я допрос с пристрастием.
– Не знаю, она в старину жила... Может, и была красавицей, только навряд. Зачем бы ей лягухой прикидываться, чтобы парня прельстить? Водила его за нос, глаза запыливала...
– Она из чьих была?
– невинно поинтересовался я.
– Думаю из ведьм, они большие мастерицы глаза отводить, да морочить.
– А как глаза отводят?
– я попытался перевести разговор на новую, еще более интересную тему.
– Я тебе, сударь Алеша, того объяснить словами не могу. Отводят, чтобы одно другим представить. Помнишь, я тебе давеча про родителей говорила, что их в Сибирь угнали, а я ком-беду глаза отвела и осталась своего Ванюшу ждать?
– Помню.
– Так вот и отводят.
– Как так?
– Вот, к примеру, - смилостивилась Марфа Оковна - ты меня рассмотрел? Сколько мне годов дашь?
– По фигуре лет сорок, сорок пять, по лицу чуть больше.
Марфа Оковна хитро прищурилась, а потом прикрыла веки.
– На меня смотри, глаз не отводи, больше показывать
Я уставился на нее в упор. Лицо ее прямо на глазах начало стареть. Сначала его избороздили морщины, потом ввалились глаза, запали в беззубый рот губы, поредели и повисли космами волосы. Передо мной сидела старая, безобразная ведьма.
– А теперь назад смотри, - прошамкала беззубым ртом старуха. Лицо и фигура начали меняться со скоростью мультипликации. Через полминуты передо мной сидела прелестная девчушка лет шестнадцати и застенчиво улыбалась.
– Это вы менялись, или мне так кажется?
– промямлил я. Что-то мне стало не по себе. Девушка прыснула в кулачок.
– Ишь, какой любопытный, - ответила она голосом моей бывшей жены. Лицо девочки сделалось зыбким, потеряло четкий абрис. Теперь передо мной сидела Лада и скептически меня разглядывала. Я, честно говоря, отшатнулся.
– Испужался, сударь?
– спросила Лада голосом Марфы Оковны.
Фокус произвел на меня такое впечатление, что я не нашелся сразу, что ответить.
– Не люблю я этого дела, - грустно сказала хозяйка, вернувшая свой прежний облик, - да ничего не поделаешь, приходится, когда надо. Ежели долго походишь в чужом лике, болести разные привязываются. Однако без этого нельзя. Люди есть приглядливые, начнут судачить: что это, мол, Марфа, к примеру, все в одном облике. Вот и приходится старой прикинуться, а то и помереть для вида. Старуху схоронят, молодка появится, племяшка, мол, приехала. Вот и живешь по другому разу. Иначе переезжать придется, хозяйство внове заводить. Вот и посуди...
– А документы как же?
– проявил я бюрократическое любопытство.
– Это пачпорт что ли?
– Хотя бы и паспорт.
– Это дело не хитрое.
Она подошла к столу, и вытащила из выдвижного ящика серпастый, молоткастый, потрепанный документ.
Я взял его в руки. Все вроде на месте: даты, печати, подписи. Иванова Марфа Максимовна, 1948 года рождения, дальше место рождения, прописка и четкая фотография Марфы Оковны десятилетней давности.
– Вам бы шпионажем заниматься, с такими талантами, - только и нашел, что сказать я.
– Паспорт вроде настоящий?
Хозяйка пренебрежительно хмыкнула.
– Отвод глаз. Хотел пачпорт увидеть, и увидел. Как и кралю свою. А как и что - не спрашивай, сама не ведаю. Делаю, как научена.
Я опять повертел паспорт, у меня в руке был кусок моей же газеты. Мне оставалось только покачать головой. Из разумных объяснений ничего кроме гипноза не приходило в голову.
Между тем ужин наш подошел к концу. Марфа Оковна совсем осовела, да и у меня глаза закрывались. На том мы и разошлись по своим комнатам.