Псайкер. Путь изгоя
Шрифт:
В стенах школы нельзя было использовать свои силы кроме как на занятиях, но раскрытие своего Дара сказалось и на снах Сары. Она начала часто видеть в них мелкие и незначительные, но правдивые картины будущего. Какая погода будет утром, что подадут на завтрак. Иногда, когда с ней начинала говорить Марианна, Сара понимала, что уже слышала начало их диалога во сне.
Но вместе с тем ей было всего пять лет. Девочке очень хотелось узнать, что ждет её дальше, в куда более далёком будущем, но каждая попытка заглянуть настолько далеко казалась просто невозможной. Она не могла увидеть даже то, что произойдет хотя бы через
Она в очередной раз знала, что утром её ждет серая безвкусная жижа, что за окном будет такое же серое небо. А для того, чтобы знать об хмурых и недоверчивых взглядах Дугала и Мии когда она войдет, даже не надо быть предсказателем.
Сара сначала не понимала, почему они так недружелюбно к ней относятся, но потом ей объяснила Марианна. «Они тебе завидуют, ибо тебя обучает сама верховная настоятельница». Тогда Сара фыркнула. Велика радость! Если бы не доброта госпожи Валерики, то кто знает, смогла ли бы девочка вообще закончить обучение. Однако Сара чувствовала, что ей и не нужно их одобрение, пусть думают что хотят. Она показывает куда более благоприятные, уверенные результаты, и только это имеет значение.
Скрипнула дверь, вошёл наставник Велерий. Несмотря на слепоту, двигался он уверенно. Когда Сара поняла, что учитель слеп, подумала: «он всю жизнь живет в школе, вот наверное поэтому и научился даже без зрения ориентироваться в ней». Однако даже нельзя было сказать, сколько Велерию лет. Лицо слепого псайкера иногда казалось ветхим, как у Методора, а иногда виделось почти молодым, почти как у Ронны.
Едва слышно лязгнул металл, Сара обернулась. Возле дальней стены в этом крохотном кабинете стояло всего три Стража Веры с алебардами наготове. Один держал в руках лазган. Девочка уже успела позабыть о присутствии этих немых палачей.
–Итак дети, начнём урок… – проскрипел Велерий.
Большая часть занятия прошла как обычно. Сара усердно училась, во всем слушая жутковатого учителя, про которого ходил слух, что он чуть ли не единственный псайкер-предсказатель на континенте. Скучно, подумала девочка, концентрируясь на видениях будущего. Она видела лишь размытые картины, смысл которых ускользал от неё. Сара давным-давно, всего лишь раз в жизни смотрела фильм, но то, чем она сейчас занималась, как раз на это и походило. На ускоренный просмотр совершенно непонятного кино, что в какой-то момент начало утомлять её.
А почему бы ещё раз не попробовать заглянуть ещё дальше? Велерий настрого запретил это делать, но она-то, Сара, способнее Дугала и Мии. Какие-то секунды в ней ещё трепетали сомнения, но в конце концов желание показать себя пересилило осторожность и запреты учителя. Сара вдохнула поглубже и погрузила свой разум в воды Имматериума.
…Какой-то корабль, будто лишенный света. Огромные рослые фигуры в неизвестных доспехах.
Вперед вышел другой, отличающийся остальных. Плащ из человеческой кожи покрывал его спину, алый меч без ножен, с неровным лезвием лежал в могучих руках.
Мир полыхал, гибли тысячи, десятки тысяч. Металлические колоссы ступали по изрытой воронками земле, где уничтоженная техника лежала вперемешку с телами. Герои бились с предателями, и великие проливали кровь ничтожных.
Великая
И тогда появились они .
Ужас поразил сердце Сары, когда она поняла, что не может вернуться обратно. Видение захлестнуло её с головой, словно воды океана, из которых она не способна выплыть. Девочка понимала, что это лишь возможная вариация будущего, что это лишь предсказание – но её будто выгнали из дома, захлопнув за её спиной дверь и закрыв на замок. Дорога обратно просто исчезла, хотя в какой-то момент Сара начала вновь видеть её. Так, сконцентрироваться, соберись, ты сможешь… Вон она, тропа, уже почти осязаемая, надо лишь сфокусировать мысленный взор. Сколько же прошло времени, и идёт ли оно вообще?
Сара не поняла, что произошло дальше. Путь обратно в родные чертоги разума уже яснее солнца над головой показался ей, но внезапно словно поблек, побледнел, а вокруг неё стала сгущаться тьма.
Её рассудок будто рухнул со скалы, и она рывком вернулась в своё тело.
Вокруг неё ещё трепетала чистая энергия Варпа, но девочка не чувствовала никакой нагрузки на разум. Видение уже ушло, исчезло, она вернулась в своё тело…
Только тогда Сара почувствовала что-то тёплое. Что это, почему оно падает ей на ладони?
Лишь на мгновение она смогла сфокусировать зрение и увидеть перед собой Стража Веры с лазганом в руке. Его штык торчал из её горла.
–Но я же уже вернулась, так почему… – хотела сказать Сара, но смогла выдавить лишь предсмертный хрип.
Страж пнул её, лезвие с глухим свистом вышло из горла, кровь окропила пол и одежду девочки. Сара попыталась встать, сказать ещё что-то, но из пронзенного насквозь горла выходил только глухое, жуткое сипение. Я сглупила, извините, стоило послушать учителя, но ведь.…
Закончить мысль Сара не успела. Страж наступил ей на грудь и вонзил окровавленный штык прямо в ещё бьющееся сердце.
–Живучая, скотина, – раздался женский голос из-под маски. – Нечестивого вы семени, псайкеры, боретесь за свои ничтожные жизни до последнего. «Черное сердце мутанта да вырву я из его груди, дабы не мог он своим биением богохульным оскорблять взор божественного Владыки нашего»…
Руксус не верил своим ушам. Не мог поверить. Не Сару, нет…
На Марианне не было лица из-за непрекращающихся слёз, так что говорил Каме, глухим, потерянным голосом. Альберт стоял тут же, пораженный до глубины души.
Руксус переводил взгляд с одного лица на другого, но ничего не видел. От услышанного в ушах громче церковных колоколов пульсировала кровь.
Он едва помнил, что происходило в последующий час; вроде как все ходили с такой же реакцией, как у него, то есть потерянные, упрямо пытавшиеся отрицать случившееся. Безудержно плакала одна Марианна, но Руксус видел, что слёзы застыли в глазах Каме и Альберта. Более впечатлительный мальчик знал её меньше остальных, что ничуть не мешало ему разделять эту боль со всеми. К тому же, как заметил Руксус, Сара нравилась Альберту. Да и не только ему она начинала нравиться…