Психологическая зависимость: как не разориться, покупая счастье
Шрифт:
А вот если бы вы не были так нетерпеливы, умерили бы свой максимализм и попробовали, например, взять своего внутреннего психастеноида и… аккуратно переместить на другую должность. Пусть обрабатывает информацию на тихом участке, за творческие порывы отвечает. Но чтобы строить подчиненных и бить их по головам малахитовых пресс-папье — ни-ни! В лабораторию, в музей, в деревню, к тетке, в глушь, в Саратов! Пусть потребляет экологически чистые ресурсы и дышит качественно очищенной атмосферой! Всевозможные грязные разборки — не для психастеников. А если для дела нужен кто-нибудь непрошибаемый, равнодушный, наглухо замурованный в носорожью шкуру — обратитесь, как мы советовали, к специалисту. Пусть вытащит на свет божий другой психологической радикал. Конечно, оптимистичный или импульсивный тип — наилучший вариант, но если что подойдет и эпилептоид, и даже шизоид. Первый — благодаря мощи своих
К счастью, помимо биологических постоянных, личность состоит из множества переменных, оказывающих на судьбу индивида огромное влияние.
Ими необходимо пользоваться. Научиться и пользоваться. Вот только не все хотят учиться. Или не знают как. Зато инфантильное мышление, данное нам природой, со своими крайностями вроде «все или ничего» скорее заставит согласиться на «ничего», нежели поможет получить «все». Индивид, предполагающий: «Если я не буду преуспевать всегда и во всем, то я ничто», вероятнее всего, и станет ничем, отказавшись от реальных шансов. А под влиянием дисфункциональных убеждений многие так и поступают — просто потому, что обыденные возможности не приводят прямиком на красную дорожку церемонии вручения «Оскара» или в Георгиевский зал Кремля. Бенджамин Дизраэли после вступления в должность премьер-министра Британии сравнил свое восхождение с карабканьем на верхушку намыленного столба. К тому же виду спорта принадлежит любая самореализация. Необходимо терпение и упорство, упорство и терпение. И мобильность, много мобильности.
В юности кажется: моя жизнь должна стать исключением, а иначе говоря, лифтом (или, по крайней мере, эскалатором), идущим вверх с постоянной скоростью. В первую очередь, так проявляет себя одно из самых детских качеств — нетерпение. В младенчестве это свойство натуры (плюс способность создавать звуковую волну) помогает воздействовать на равнодушный и неторопливый мир взрослых методикой имени писателя Григория Остера:
«Станьте прямо, пятки вместе,Руки в стороны расставьте,Открывайте рот поширеИ кричите букву «А»!..К вам директор магазинаПодползет и скажет маме:«Заберите все бесплатно,Пусть он только замолчит»[40].Зато с возрастом и кричать букву «А» становится некому — разве что собственному отражению в зеркале, и на нервного директора надежды никакой. Приходится искать другое средство для получения необходимого и желательного.
Детская привычка к манипуляции нередко перерастает в паттерн ипохондрии. Это один из способов привлечь к себе внимание окружающих. И способ чрезвычайно мощный. Вот потому-то им пользуются как мужчины, так и женщины, как младшее, так и старшее поколение. Закоренелый ипохондрик, избавившись от своей болезни (или псевдоболезни), ощутит не столько облегчение и радость, сколько тоску и неуверенность: ведь он теперь совсем другой — здоровый и самостоятельный. Это значит, что придется зарабатывать, а не выпрашивать внимание окружающих. А он не знает как. Ипохондрия выступает в роли эмоционального наркотика и развивается аналогичным образом. Привыкание начинается с регулярно возникающей эйфории: я классный, у меня все вышло, все получилось, я своего добился и опять добьюсь! Привычка закрепляется, ответственность переходит в чужие руки, деятельные, созидательные способности самого ипохондрика-манипулятора планомерно утрачиваются.
В целом, подсаживаясь на сочувствие и сострадание, человек рискует жизнью — буквально. Вместо реализации собственных планов ему придется довольствоваться тем, что смогут (захотят) воплотить в жизнь его «агенты»; а вместо полноценного общения — эрзацем в виде нескончаемого хора, напевающего из стихотворения уже другого писателя, Дмитрия Пригова: «Ах ты, бедное мое, детка ненаглядная, // Дай тебя я пожалею, // Ты сиди уж, не высовывайся». И в результате настоящую жизнь сменяет неудобоваримая имитация. Ради чего такие жертвы? Ради безопасности. Ради защиты от внешнего прессинга. Ради возможности всегда оставаться юным и безответственным. Отсюда и такое количество манипуляторов, психологически неблагополучных и склонных депрессии.
Опрометчивое, инфантильное
Если человек не выработает в себе умение «договариваться с миром и людьми», он никогда не повзрослеет. Ему будет проще создать воображаемую действительность, в которой он сыграет роль центрального персонажа — героя, злодея, неважно, лишь бы это была определенная, стабильная позиция, привлекающая всеобщее внимание. Действуя в рамках четко обозначенной роли и выполняя известные правила игры, личность экономит на мобильности: здесь, в упрощенной реальности, можно и выбора никакого не делать, и задачу адаптации к действительности не решать, и вообще вести себя так, словно ты уже заглянул в конец задачника, выяснил ответ и все про всех — в том числе и про себя — знаешь. И не прожить свою жизнь, а играть в психологические игры до самого ее конца.
Процесс взросления вообще непростой, чреватый разочарованиями не только в окружающем мире, но и в себе любимом. Из-за них у молодого человека появляются сомнения в собственной ценности, он перестает верить в себя как в личность, достойную успеха.
А такие сомнения провоцируют пустые мечтания. Или непродуктивные действия. Индивид, взрослый внешне, но еще не повзрослевший внутренне, терзается мыслями, что его триумф затерялся где-то «там, за туманами», да и то не наверняка. А уж зрелище дли-и-и-и-и-инной дороги жизни с довольно однообразными ландшафтами по обе стороны прямо убивает. И тогда на помощь страдальцу приходит «альтернативная реальность», фата-моргана, создаваемая психологической зависимостью. Губительный мираж, уводящий в сторону от единственно верного пути. Да, создавать себя трудно. На это уходят десятилетия. Но оно того стоит.
Глава 4. Наука оживать
Реальность — это иллюзия, вызываемая отсутствием алкоголя.
Несчастье, вошедшее в привычку
Почему же все-таки одни люди предпочитают спасать иллюзию, а другие — себя? Во-первых, на выбор влияют особенности психотипа, во-вторых, индивидуальная система ценностей, а в-третьих, это своего рода соревнование страхов. Как известно, страх — одна из самых мощных мотиваций. Она может приостановить все прочие, включая голод и жажду. Но только до определенной черты. Антилопа гну чрезвычайно боится крокодилов, поджидающих стадо у переправы. Но если она не переплывет реку, ее ждет смерть. И животное прыгает в воду. Если бы все эти гну знали другую возможность оказаться на другом берегу — скажем, по мосту или на пароме — ни одна особь не полезла бы крокодилам в пасть. Голодали бы, томились, но парома дождались. И до моста дошли бы, даже с ног валясь от усталости. И человек в отношении страхов ненамного отличается от братьев наших меньших: если бездействие обрекает его на гибель, он рискнет. А если бездействие не смертельно, и жизнь продолжается — пусть плохонькая, но все-таки жизнь… Зачем чинить то, что еще работает? Когда сломается, тогда и починим. И встает вопрос: какой страх победит — страх перед аддиктивной полужизнью в ожидании конца или страх перед грядущими переменами и капитальным ремонтом мировоззрения, который неизвестно чем кончится?
Конечно, в этом деле здорово помогает надежда на победу, но где ее взять, надежду-то? «Пессимизм — это настроение, оптимизм — воля», как сказал Ален, французский литературный критик. Но авторам кажется, что пессимизм — это не настроение, а построение. Этакое корявое, но прочное сооружение, безнадежно портящее внутренний ландшафт… Зато оптимизм — это действительно воля. Значит, его можно закалить. Не заполучить извне, а закалить имеющийся. Разобрать избушку пессимизма на курьих ножках фобий, разогнать обосновавшихся в ней кикимороподобные стереотипы и возвести более комфортабельное построение. Чтобы вашему «Я» было где поселиться. Для этих целей необходимо депрессогенную систему видения мира разломать, вернее, распутать, словно паутину, планомерно обрывая связи, ведущие от диатеза к стрессу.