Психотерапия и процесс. Основы экзистенциально-гуманистического подхода

Бьюдженталь Джеймс

В этой иллюстрации важно то, что забота Тесс росла и углублялась, так что в конце концов она имела дело со своим восприятием себя и своего места в жизни. Она уверенно идёт по пути такого освобождения от старого образа «я», которое может привнести в жизнь настоящее обновление.

Однако, возможно, из этого примера и моих утверждений выше не так очевидно, что клиентка, Тесс, или любой, кто эффективно использует этот подход, не придумывает новые способы описания своей заботы и не пытается решить проблему (выяснив, почему у неё сложности в отношениях с мужчинами): единственное, что она делает, — это описывает свою заботу настолько полно, насколько это возможно в данный момент (и всегда с отношением заботы и ожидания).

Действительно, любые попытки разрешить проблему, в чём-то разобраться, по-новому рассказать историю и т. д. почти всегда контрпродуктивны. Это объясняется тем, что такие попытки переключают фокус и мотивацию клиента с самой заботы на форму её описания или то воздействие, которое она оказывает на терапевта, тем самым разжижая или перенаправляя мощный творческий потенциал работы с жизненной сложностью.

Обнаружение блоков к внутреннему поиску

Когда человек раз за разом описывает свою жизненную заботу, переживаются и обнаруживаются способы блокирования свободного движения осознавания поиска. Этот момент часто удивляет людей, не знакомых с тем, как работает человеческий ум, и склонных думать о людях так, словно они — тупые компьютеры. Если я попрошу компьютер зачитать вслух записанный материал, а затем попрошу его зачитать эту информацию ещё десять раз, я получу десять одинаковых копий того же материала, который был представлен по первому требованию. Если же я попрошу человека пересказать тот же самый материал, а затем попрошу его повторить это десять раз, я получу одиннадцать разных представлений — если только человек целенаправленно не превратил себя в машину, запечатлев материал в своей механической памяти — rote memory (слово rote имеет тот же корень, что и rotation — «вращение», то есть функция колеса). (Проведите эксперимент: попросите друга рассказать вам о каком-нибудь событии, а затем попросите его рассказать о нём ещё раз и сравните две истории.)

Человек, особенно рассказывающий о том, что его действительно заботит, в буквальном смысле не может рассказать одну и ту же историю дважды одними и теми же словами. Чем более человек открыт тому, чтобы обнаружить нечто в процессе рассказа, тем сильнее меняется история с каждым пересказом. Таким образом, по крайней мере теоретически, человек, позволяющий осознаванию свободно блуждать во всех измерениях при исследовании жизненной заботы, вскоре начинает так или иначе разрешать эту заботу. Расширение осознавания, имеющее место при продолжительном, эмоционально вовлечённом рассказе об озабоченности, открывает многообразие новых возможностей.

Я говорю «теоретически», поскольку никто из нас не способен по-настоящему позволить своему осознаванию блуждать во всех измерениях. Вместо этого все мы по-разному блокируем, перенаправляем и искажаем внутренний поиск. На языке психоанализа эти помехи для внутреннего поиска называются сопротивлениями — паттернами, выработанными нами для защиты от реальных или воображаемых угроз. Они продолжают действовать, даже когда на сознательном уровне мы этого не хотим, и именно это создаёт сложности.

Я уже сказал, что сопротивления проявляются, в первую очередь, как помехи процессу поиска. Так они вторгаются в терапевтическое интервью, тем самым частично раскрывая источник сложностей клиента в использовании ресурсов, необходимых для разрешения заботы. Однако сопротивления делают не только это. Они также представляют те влияния, которые делают жизнь клиента более тесной, неудовлетворяющей и болезненной, чем она могла бы быть. В полном смысле сопротивления — это те способы, которые мы используем для избегания кажущихся ошеломляющими тревог человеческого бытия, таких как угроза смерти, осознание того, что наши силы ограничены и что мы подвластны воле случая,

а также одиночество и разделённость человеческих существ. (Более подробное описание сопротивлений можно найти в [Bugental, 1965, 88–103; Fierman, 1965, 15–64; Reich, 1949, 20–81].)

Способность к внутреннему поиску

Терапевт способствует полнейшему использованию клиентом способности к внутреннему поиску, благодаря тому, что: а) обнаруживает сопротивления, блокирующие процесс поиска; б) настаивает на необходимости того, чтобы клиент присутствовал настолько полно и искренне, насколько это возможно; в) неизменно воспринимает клиента и всё, что говорит клиент, с полной серьёзностью.

Что может и чего не может терапевт

Я расскажу о тех функциях, которые терапевт может выполнять для клиента, примерно через страницу, а пока я бы хотел сделать важное отступление о слове «способствовать» в вышеприведённом утверждении. Чтобы понять, чтo это в данном случае означает, нам нужно сделать небольшой шаг назад и осознать, что человеческие существа всегда живут внутри парадокса: мы неизбежно являемся частью всех остальных людей и одновременно разделены с ними. Мы никогда не сможем полностью войти в субъективный мир другого человека, как не сможем и полностью отделиться от любого другого человека. (См. [Bugental, 1976], особенно рассказ о Фрэнке и Лоис на с. 101–189, для понимания того, насколько глубоко этот парадокс может влиять на жизни людей.)

Теперь вернёмся к слову «способствовать». Это слово представляет очень важный, но неизменно ограниченный вклад, который один человек может внести в попытки другого изменить или обогатить жизнь. Это слово напоминает нам о границах такого вклада, заложенных в самой природе человеческого существования. Терапевт может способствовать внутреннему поиску клиента, однако не может сделать работу за клиента. Этот момент имеет первостепенную важность, но, похоже, именно его не понимают многие психотерапевты и психоаналитики: один человек в буквальном смысле не может предоставить другому инсайт относительно внутренней жизни этого другого. Рогоу [Rogow, 1970, 90] цитирует аналитика, утверждающего: «Самые большие вызовы возникают в первые месяцы [психоанализа]. Вы пытаетесь выяснить, в чём проблема… Вы похожи на сыщика, пытающегося разобраться в произошедшем. Возможно, вам удаётся разобраться в этом за шесть месяцев, но всё остальное время вы потратите на то, чтобы заставить пациента понять то, что вы выяснили».

Такой детективный подход, распространённый в психотерапии и психоанализе, ищет логичной и связной «интерпретации» жизни и сложностей клиента. Когда такая интерпретация получена, она аккуратно передаётся клиенту в надежде на изменения или «излечение». Многие люди, проведшие годы в терапии и способные бесконечно говорить о своём детстве, своих комплексах и защитах, но в фундаментальном смысле не обогатившие опыт своей жизни, доказывают бесполезность «инсайта» из вторых рук.

Природа инсайта

При правильном понимании инсайт подобен сновидению. Это внутреннее видение, восприятие видения внутри собственного существа. Инсайт другого неизбежно является чужим — он никогда не может стать собственным, так же как собственный инсайт никогда не сможет быть передан другому человеку. Терапевт, который пытается поделиться своим инсайтом с клиентом, старается стать глазами для слепого — слепого к видению терапевта, однако не слепого внутри собственного существа клиента. Такой терапевт слишком много предполагает, не осознаёт или не уважает подлинную автономию каждого человека и скорее мешает внутреннему видению клиента, чем способствует ему.