Психотерапия и процесс. Основы экзистенциально-гуманистического подхода

Бьюдженталь Джеймс

Фундаментальная важность жизненной заботы

Человек приходит в терапию из чувства возможного, из ощущения потенциала того, что жизнь может быть другой. Для конкретного человека в конкретный момент это «другое» может заключаться в уменьшении боли или тревоги, большей реализации внутреннего потенциала, улучшении отношений с другими или обнаружении более богатых возможностей жизни, чем до сих пор были известны. Иногда чувство возможного наиболее осознанно проявляется в форме поиска решения проблемной ситуации, такой как всепроникающее и непрерывное чувство одиночества, вины или страха, ощущение, что клиент постоянно обрекает себя на несчастье или находится в плену болезненных

и фрустрирующих обстоятельств (брак, профессия, отношения), которые невозможно улучшить и от которых невозможно отказаться. В общем, человек приходит на интенсивную психотерапию с намерением изменить жизнь и с готовностью исследовать возможность того, что, если изменится его собственное эго, что-то действительно станет по-другому.

Мне кажется полезным дать название этому созвездию чувств, куда входят:

• переживания страданий, боли или тревоги (не всегда осознанные);

• желание новых возможностей в жизни;

• готовность посвятить себя самоисследованию;

• надежда, что внутренние изменения могут стать путём к реализации желаемых возможностей.

В качестве такого названия будет использоваться слово «забота», или «жизненная забота»². На следующих страницах я очерчу базовый угол осмысления предприятия интенсивной психотерапии. Концепция заботы является основополагающей для этого видения.

Способность иметь дело с жизненной заботой

В конечном счёте способность иметь дело с жизненной заботой существует в основном внутри человека, обладающего этой заботой. В этом утверждении нужно пояснить фразу «иметь дело». Я не пытаюсь утверждать отсутствие вполне реальных проблем, вызванных обстоятельствами мира, в котором мы живём. Это было бы наивно. Я определённо не имею в виду, что человеку следует просто принимать эти обстоятельства как данность и не пытаться их изменить. Вообще-то я убеждён, что чем мы здоровее, тем меньше готовы сидеть без движения при виде некоторых примеров безумия нашего мира. Вот что я действительно имею в виду: осознание того, что мы делаем, следуя за внешним давлением, оценка того, где и как мы могли бы повлиять на это давление, а также мобилизация наших самых эффективных усилий для того, чтобы сделать это, — всё это с наибольшей вероятностью увенчается успехом, если у нас есть внутренняя ясность. Основание для того, чтобы иметь дело с жизненной заботой, — это наличие у человека такой жизненной заботы, даже если для работы с ним придётся выйти за привычные рамки и что-то поменять в работе, браке, дружбе и т. д.

Разумеется, во многих примерах забот самые важные источники сложностей находятся прямо у нас дома — они заключены в наших способах бытия. То, как мы относимся к другим, та степень, в которой мы берём на себя ненужную вину или смущение, сложности, которые мы испытываем, пытаясь наладить свою жизнь и использовать собственную силу наилучшим для себя образом, запутанность в своих «хочу» и «должен» — все эти и многие другие заботы не разрешить сменой супруга, работы, школы или чего-то ещё, хотя в итоге какое-то из этих действий может оказаться полезным. Основная работа ведётся в нашей собственной голове, кишках и взглядах.

Здесь работает нечто, приближающееся к «общему закону» человеческой жизни. (В психологии, особенно в гуманистической психологии, не так много таких «почти всегда», поэтому данный случай стоит отметить.) Этот «закон» звучит так:

Человек с подлинной жизненной заботой — переживающий искреннее чувство неудовлетворённости тем, как он живёт, и ощущающий возможность чего-то другого — так или иначе будет действовать, чтобы удовлетворить эту заботу.

Это означает, что если я действительно тревожусь или испытываю боль в связи с каким-то аспектом моей жизни и искренне надеюсь на какие-то новые возможности,

я попытаюсь что-то сделать с этим чувством. Я не смогу просто забыть о заботе, решить, что она неважна, или даже просто жить с ней. Настоящая забота ведёт к тем или иным действиям. Конечно, это не означает, что мы разрешаем все свои проблемы, что все наши желания исполняются и что мы полностью реализуем свой потенциал. Любой человек старше пяти лет знает, что «и жили они долго и счастливо» не существует.

На самом деле этот общий принцип означает, что если у меня есть настоящая жизненная забота, я поменяю свой взгляд на вещи, изменю свою жизненную ситуацию, сделаю так, чтобы важные в моей жизни люди вели себя иначе, овладею новым навыком, откажусь от части старых привычек или каким-то ещё способом буду работать со своей заботой. Это не всегда означает, что мои действия будут желательными, успешными, здоровыми и даже приносящими удовлетворение с точки зрения заботы. Я могу стать более зрелым в отношении заботы, однако могу также регрессировать до кататонической неподвижности. Я могу искать большего удовлетворения от жизни, работая во имя социальных или политических перемен, или могу набить свою машину оружием и поехать стрелять по людям. Я могу обнаружить в себе глубинные ресурсы посредством духовной дисциплины или стать одержимым попытками полностью избавить своё окружение от бактерий и микробов и сделать его стерильным. Я могу попытаться сделать свои семейные отношения более глубокими и радостными или стать в доме мелким тираном, устраивая истерики или выплёскивая свои ипохондрические жалобы.

Это понятно без лишних объяснений. В общем смысле тот, у кого есть настоящая жизненная забота, а не банальное, мимолётное раздражение, так или иначе что-то с ней делает, обогащая жизнь или ограничивая её, становясь здоровее или порождая новые симптомы. Психотерапия может быть средством обратить действие этого принципа в направлении, которое, будем надеяться, окажется желательным и приносящим удовлетворение.

Блоки к использованию способности менять жизнь

Человек приходит в психотерапию из-за ослабленной способности использовать скрытые ресурсы, позволяющие иметь дело с заботой и менять свою жизнь. Если бы мы так или иначе не ограничивали свои способности работы с жизненными заботами, мы бы с готовностью работали с ними всеми возможными путями, часть из которых перечислена выше. Однако обычно ситуация не так проста. Мы различными способами создаём препятствия для самих себя: мы не видим всех факторов ситуации, подавляем осознавание того, какой вклад в неё вносим мы сами, перекладываем ответственность на других, отыгрываем старые паттерны, которые были более уместными, когда мы были моложе. Мы ощущаем себя так, словно мы менее сильные, более хрупкие и в большей степени ограничены внешними факторами, чем это есть на самом деле. Мы избегаем прямого столкновения со своей заботой, откладываем работу с болезненными проблемами и не позволяем себе полное внутреннее осознавание. Вся масса доспехов защитных механизмов, описанных Фрейдом и другими, может работать на то, чтобы не давать использовать собственные силы в работе с жизненными заботами. (По иронии защитами называется то, что на самом деле безжалостно делает нас уязвимыми для боли и разочарований.)

По сути, блоки для полного бытия — это вариации ложного восприятия нашей собственной природы или ситуаций, в которых действуют наши заботы. Такие ложные восприятия возникают в силу пережитой боли и тревоги или их угрозы, а также убеждения, что если мы раскроем своё осознавание, освободив его от ограничений, мы будем полностью сокрушены. Иначе говоря, мы убеждены, что нас унесёт, мы разрушимся или будем стёрты в порошок, если не будем удерживать эти блоки на своих местах.

Бет остаётся в наполненном разочарованиями, пугающем и, похоже, безнадёжном браке, поскольку на уровне, глубоко скрытом от сознания, убеждена, что будет навечно проклята, если попробует развестись.