Птица в клетке. Повесть из цикла Эклипсис (Затмение)

Тиамат

Вот и сегодня он щеголял в сером бархатном камзоле, подчеркивающем все еще стройную талию. В ушах покачивались с виду скромные жемчужные серьги, но можно было пари держать, что они страшно дорогие и древние, и прежде чем их выбрать, Лето перемерил с дюжину прочих. Красивая трость с серебряным набалдашником в виде головы дракона была совершенно не нужна кавалеру Лиотте, потому что он не хромал и вообще был в прекрасной форме. Но зато какой изящный аксессуар!

Фэйд расплылась в улыбке и раскрыла дорогому другу объятия. Усадив его в кресло, приказала дворецкому принести горячего грогу. Сайонджи приветствовал бывшего хозяина

очень куртуазно и поцеловал ему руку, да так, что бедный кавалер Лиотта слегка покраснел и смешался.

— Теперь я понимаю, почему ты его уволил, хмыкнула Фэйд.

— Потому же, почему ты наняла, в тон ей ответил кавалер Лиотта. Друг мой, будьте добры, останьтесь, поспешил он добавить, заметив, что Сайонджи вопросительно смотрит на Фэйд. Вы ведь посвящены в наш небольшой заговор относительно Эссы Эльи. Может быть, поможете советом, вы ведь с ним близко знакомы. Кроме того, речь пойдет отчасти о вас.

Фэйд подняла брови. Что и говорить, начало многообещающее. Сайонджи уселся у ее ног и во все глаза уставился на кавалера. Убедившись, что захватил внимание аудитории, Лето пригубил грог, изящно оперся на подлокотник и начал:

— Думаю, тебе известно, что я был весьма близок с одним милым юношей из окружения кавалера Мизуки. Роман наш по обоюдному согласию завершился, но мы остались друзьями. Не слишком, впрочем, афишируя наши отношения, поскольку оба не вполне свободны. Я иногда позволяю себе приглашать милого юношу на ужин, и мы проводим время за приятной беседой. Каково же было мое удивление, когда милый юноша прислал мне письмо с предложением встретиться. Прежде инициатором наших встреч обычно выступал я. За ужином причина такого пыла разъяснилась. Вероятно, мня себя величайшим из интриганов, мой друг как бы незаметно перевел разговор на мою дружбу с леди Филавандрис, кавалер Лиотта слегка поклонился Фэйд, а если точнее, на ее прелестного белокурого телохранителя. Надо заметить, юноша, на вас многие обратили внимание после вашего совместного визита в театр, он посмотрел на Сайонджи с легкой улыбкой. Однако ваш покорный слуга не новичок в словесных играх. Мой бедный друг даже не заметил, что я выведал у него куда больше, чем он у меня. Меня насторожило то, что прежде мой друг предпочитал мужчин старше себя, а не младше. Моя догадка оказалась верна: оказалось, что вами, юноша, интересуется не он сам, а совсем другой человек, который, зная о его знакомстве со мной и о моем с леди Филавандрис, поручил ему собрать сведения.

— Ну же, не томи. Что за наглец посмел положить глаз на моего Сайо?

— Не уверен, что вопрос следует ставить именно так, Лето выдержал эффектную паузу. Меня бы не удивило, если бы поручение исходило от почтенной матушки моего друга, от кавалера Мизуки или, скажем, от леди Аманоа. Но когда я выяснил правду, то в первый момент просто не поверил своим ушам. Моего юного друга послал шпионить, причем под большим секретом, сам кавалер Таэлья.

Фэйд присвистнула. Лето поморщился и продолжил:

— Любой другой не нашел бы в таком интересе ничего подозрительного. Насколько я знаю вкусы кавалера Таэльи, наш юный друг вполне им соответствует. Но я уже знал от леди Филавандрис, что они своего рода друзья детства. Не странно ли, что Эсса Элья разузнает о вас такими окольными путями, вместо того чтобы просто возобновить вашу дружбу, написать письмо, пригласить к себе…

Сайонджи вставил:

— Может,

он меня не узнал? Фэйд… Леди Филавандрис тоже не сразу узнала. Хотя я очень похож на отца. Там опять же лампы эти в глаза светят…

— Да, верно, актерам довольно трудно наблюдать за зрительным залом. Я думаю, он заметил вас еще перед спектаклем. Из-за кулис ложи видно неплохо. К тому же, если я правильно помню, вы сопровождали леди Филавандрис, когда она спустилась в партер раскланяться со знакомыми. Уж поверьте, Эсса Элья хорошо вас рассмотрел.

— Что-то я не пойму, к чему ты клонишь, пробормотала Фэйд.

— Фэйд, дорогая, это же очевидно. Эсса Элья желает знать, как нашему юному другу удалось отвлечь твое внимание от его драгоценной персоны.

Она сцепила пальцы и затрясла головой.

— Это уж слишком смелое предположение!

— А тебе никогда не приходило в голову связать его провал в финале с твоим уходом? По времени совпадает. Я там был, напомню, и досмотрел этот ужасный спектакль до конца. Надо сказать, изначально пьеса не так уж плоха. Рискну предположить, что, увидев тебя с обаятельным молодым человеком, слишком хорошо ему знакомым, Эсса Элья был настолько подавлен, что не смог хорошо играть. А когда вы ушли замечу, со вполне очевидными намерениями, он просто провалил спектакль.

Фэйд посмотрела на него со странным выражением.

— Знаешь, Лето, тебе бы романы писать. Любовные. Не хочу тебя обидеть, но тебе не кажется, что…

— Не кажется, он улыбался с видом триумфатора. Я практически уверен. Мой друг, например, простодушно поведал мне, что Эсса Элья не преминул обратить внимание на долгое отсутствие леди Филавандрис в театре. Как он выразился? «Эсса изволил шутить, не покончила ли с собой принцесса от несчастной любви». Поздравляю, Фэйд. Прекрасная стратегия. Я сам бы ничего лучше не посоветовал. Теперь для закрепления успеха предлагаю нашему юному другу нанести ему визит.

— А это зачем? в один голос сказали Фэйд и Сайонджи.

— Проверить, кто из вас на самом деле интересует Эссу Элью. Ставлю бутылку коллекционного бренди, что не Сайонджи.

— Черт! Фэйд хлопнула себя по лбу. Лето поморщился. Надо было заслать к нему Сайо, пока никто не знал, что он мой телохранитель. Может, Эсса его вообще не примет.

— Вот и узнаем, бескомпромиссно подытожил кавалер Лиотта. Фэйд, прикажи подать бумагу, перо и чернила. Сейчас мы сочиним письмо от имени Сайонджи. И если дело выгорит, ты моя должница по гроб жизни. Впрочем, тот перстень с джарским изумрудом меня вполне устроит. Он тебе все равно маловат.

Через два дня Сайонджи приняли в доме кавалера Таэльи, находящемся в двух кварталах от главной площади Трианесса. Впрочем, с таким же успехом его можно было назвать домом кавалера Итильдина, которому давно уже особым королевским указом было даровано криданское гражданство и дворянский титул. Еще вернее его следовало назвать домом кавалера Ахайре, ибо изначально дом принадлежал ему. Иным показалось бы странным, что взрослый самостоятельный сын все еще живет в доме отца, со своим дядюшкой, но Сайонджи не удивлялся. Дядя и племянник всегда были очень близки и надолго не расставались. К тому же при суматошной жизни, которую вел Эсса Элья, ему было затруднительно содержать собственный дом. Так что, когда Сайонджи явился к обеду по приглашению Таэ, там присутствовал и Итильдин.