Птицеед
Шрифт:
Бой в этом месте уже прошёл и сместился куда-то за кузницу. Я слышал команды, одиночные залпы, звон металла. Здесь же смерть оставила двух расстрелянных и проткнутых штыками муравьиных солдат и десяток разорванных воинов гарнизона.
— Готовы?
Ритесса вместо ответа сунула руну за щёку.
Я мог бы поклясться, что андерит опустел.
Вырезан.
Пока мы шли до нужного здания, то и дело наталкивались на мёртвых солдат. Но со стороны Пустого кольца, третьего оборонного сегмента крепости,
Это означало, что держались не только «Соломенные плащи», но и по меньшей рота «Желтопузых». А может, и гораздо больше — от внешней стены и фортов летела низкая песнь орудий.
Здесь же все было «вычищено». И полагаю, причиной смертей людей, чьи тела внешне совершенно не пострадали, оказалась магия — те яркие прутья, что упали с безоблачного неба.
Кому-то проложили дорогу, чтобы у него не было никаких препятствий от воронки муравьиного льва и до конечной цели. По счастью, на пути к трёхэтажному зданию, пристроенному прямо к старой крепостной башне, мы не встретили ни единого создания Ила.
Дверь была не заперта, и я осторожно толкнул её, уставившись в полумрак сводчатого коридора. Футах в шестидесяти горела каштановая лампа, бросая на кирпичи тёплые отблески.
— Последний этаж, — шепнула мне ритесса. Из-за руны во рту слова звучали смазанно и нечётко. — Там гостевые комнаты. Я покажу, где лестница.
Она шагнула, но я выставил перед ней руку:
— Не стоит. И приготовьтесь бежать.
Лично я бежать без Оделии не хотел. Пока мой план основывался на том, чтобы добраться до неё, а потом рвать что есть сил в Пустое кольцо. К своим.
Право, сейчас бы я не отказался от компании Ларченкова. Он же бродит в совсем иной стороне, разыскивая нас. Всё как всегда. Всяких мрачных полудурков, способных ручищами раздавить голову быку, начинаешь ценить именно в тот момент, когда они далеко и нужны больше всего. Хотя бы для того, чтобы спрятаться за их широкой спиной и дать стрекача, пока их ест какой-нибудь прожорливый уродец, вроде жеребёнка или горной гряды. Но, как назло, приходится идти в первых рядах.
Не дамой же закусывать порождениям Ила, когда есть настолько аппетитный персонаж, как я. Им даже одежду с меня снимать не надо.
Не сказать, что мы осторожничали. У меня не нашлось на это времени, потому что сюда довольно скоро мог нагрянуть некто, с кем встречаться совершенно не хотелось. Так что, спеша по пустым коридорам, заглядывая в комнаты, оставленные поднятыми по тревоге офицерами, я не переставая думал о том, что случилось со всеми этими людьми и где они сейчас.
Рут, к моей печали, ответила на мой вопрос. Уже на третьем этаже, на стене, мы наткнулись на человека. Бедолага был приклеен к ней спиной, руками и ногами, словно в него плюнули паутиной и он, прежде чем та застыла, пытался вырваться.
Впрочем, не сие меня впечатлило, ибо в Иле попадаются и более экзотические способы поймать зазевавшегося двуногого. Меня изумило, что покойник
Из глазниц, распахнутого рта, ушей, из-под белого армейского парика и рубашки рос розовый клевер. Крупный, ароматный, расползавшийся по зеленоватой коже.
— Одноликая! — Громкий шёпот Иды стал для меня очень болезненным в этой опасной пустоте комнат. — Что с ним случилось?
— Я бы лучше задал вопрос: «Кто с ним сделал такое?» Но на него, как и на ваш, узнавать ответ я не желаю.
— Эта магия отвратительна. Я чувствую, как она смердит.
Лично я ощущал только приятный цветочный запах. Клевер разрастался на глазах, все больше и больше пожирая несчастного и зелёно-розовым ковром уже залезая на стену и потолок.
На полу остались «следы». Отпечатки босых ступней в виде всё той же клеверной поросли. Мы пошли вдоль этой дорожки, и я в коридоре заворожённо повернул направо, в сторону, куда они уходили. Дальняя дверь была распахнута, там властвовала тишина и мрак. Иногда я до глупого смелый человек, так что сделал шаг в том направлении, но ритесса удержала меня, снова коснувшись тёплыми пальцами, и мотнула головой влево.
— Туда.
Мы поспешили, то и дело оглядываясь, но за нашими спинами так никто и не появился. Я ничуть не сожалел об этом обстоятельстве.
Ида толкнула одну из четырёх дверей, мы ввалились в комнату, где на столе тускло догорала каштановая лампа. Света оказалось достаточно, чтобы увидеть — одеяло на большой массивной кровати отброшено в сторону и Оделии здесь нет.
— Проклятые совы, — прошептал я. — Точно её комната? Вы не ошиблись?
— Да.
— Она могла проснуться самостоятельно и уйти?
— Исключено. Слаба.
Значит, нас опередили. И ушли они не тем путём, по которому мы здесь оказались. Через обеденный зал и офицерские комнаты, полагаю. Я выскочил в коридор, заметил краем глаза движение, обернулся, вскидывая саблю в защитной позиции.
Муравьиный солдат ринулся на нас. Ида втиснулась передо мной как-то удивительно легко и ловко, из её рта весело мигнул лиловый свет, и тварь затормозила, по инерции проехавшись по плиткам пола. Она остановилась в шести футах от нас, могучее создание с жгутами стальных мышц, перекатывающимися под лохматой, кудлатой шкурой, страшно воняющей мокрой псиной.
Он не нападал, и я в изумлении чуть опустил оружие.
— Чего ты ждёшь?! — полузадушенно прошипела ритесса, забыв о всякой вежливости и перейдя на «ты». — Бей скорее, пока он не выпутался!
И я ударил. Шея у него оказалась слишком толста и крепка для моего клинка. Голова не упала. Но из раны хлынул ихор — тёмно-серый, густой и едкий. Тело вздрогнуло, словно приходя в себя от спячки, лапа начала подниматься. Я взялся за Вампира двумя руками, отрубил правую лапу у локтя и всадил остриё под подбородок, целясь куда-то в глубину черепа, ощущая сопротивление кости.