Птицы небесные. 1-2 части

Афонский Монах Симеон

— А, кстати, как вы попали сюда? — пытливо глядя на нас, спросил лейтенант.

— С перевала!

— Здесь нет никакого перевала!

— Но мы приехали оттуда! — указали мы в сторону Таджикистана.

— Вот туда и убирайтесь! — хлопнул дверью «уазиака» начальник и уехал.

Слава Богу, в конце часа нас подобрал грузовик, которого мы уже не чаяли дождаться, и увез нас обратно. Так состоялось в тот раз наше самое неприятное и безполезное путешествие, совершенное из простого любопытства и, к сожалению,

без молитв. После этого мы с Виктором условились в такие поездки больше не отправляться, а если придется путешествовать, то только для того, чтобы вдоволь помолиться среди чистой горной природы.

Зиму мы прожили втроем, как обычно. Молились, топили печь и варили еду. Во дворике обрезали виноградную лозу, посадили аллею хурмы и индийскую сирень. Днем читали свои любимые книги и молились по ночам. На пишущей машинке я перепечатал «Откровенные рассказы странника своему духовному отцу», после которых я впервые задумался о своем жизненном пути и конечных его поисках. У Виктора были краткие Жития святых, которые мы читали по очереди. В молитвенных бдениях мы руководствовались, в основном, описаниями молитв в «Рассказах странника», а также «Отечником» святителя Игнатия.

В утренние и вечерние часы мы молились без Антона, так как он рано уходил на работу, а приходил поздно. Особенно нам полюбились молитвы ночью, когда маленький огонек лампады уютно освещал комнату. Улица, которая была и без того тихая, уже спала. В раскрытые окна лился запах цветущей сирени. Если сидеть, затаив дыхание, то становилось слышно, как бьется сердце соседа. Время словно не существовало. Была лишь долгая чудная ночь и нескончаемая молитва, из которой не хотелось выходить, если бы не затекшее тело.

Случались и забавные эпизоды. Антон, сидя на коленях в молитве, постепенно наклонялся, все ниже и ниже, головой свисая почти до пола, но не выпускал из рук четок. Бедняга работал иногда допоздна и сильно уставал. Виктор проявлял строгость и стучал рукой по полу. Наш друг вздрагивал и тут же смиренно выпрямлялся. Иногда литовец во время молитвы начинал громко храпеть и Виктор подталкивал его локтем:

— Молись, не спи!

— А я не сплю… — шептал тот.

— Да как же ты не спишь, если храпишь?

— Я могу не спать и слышать, что я храплю! — упрямо шептал Антон.

В летние месяцы в наш «монастырь» приезжали гости — верующие ребята из Москвы и Питера. Нам больше нравились питерцы — тихие, спокойные и интеллигентные. С некоторыми из них мы подружились на всю жизнь. Помню, когда гость северных широт увидел у нас зеленый неспелый виноград и стал его с удовольствием есть, я обратился к нему: «Через две недели виноград поспеет и лучше есть его потом!» На что получил ответ: «А у нас в Питере это считается спелым виноградом!» Пришлось купить на рынке спелый виноград, и Максим открыл для себя его истинный вкус.

Втроем

мы посетили далекую Хиву, где, помимо старины, столкнулись впервые с каракалпакским шаманизмом… Тогда древности восточных городов произвели на нас сильное впечатление. В этих исторических и архитектурных центрах в давние времена были захоронены главы различных суфийских орденов, которым поклонялся народ, и реально ощущалась некая мистическая сила, присутствующая в таких местах. Позднее, отвечая на мой вопрос, старец объяснил мне, что имитация диаволом благодати может осуществляться до очень высоких степеней, но полностью отличается по своей сути от истинной благодати.

Когда мы приехали к древнему памятнику XII века, нас поразило большое число людей, которые варили в огромных котлах мясо поблизости от необозримого кладбища. На нашу компанию никто не обратил внимания, кроме молодой женщины, похожей на шаманку, сновавшей среди сидящего у котлов народа и читавшей им какие-то молитвы. Пристально взглянув на нас, она быстрым твердым шагом подошла к нам:

— Идемте со мной, я вам тоже прочитаю молитвы.

— Мы в них не нуждаемся. — ответил я. — Просто хотим посмотреть древний памятник…

— А, просто… — усмехнулась она.

Глаза ее неприятно сузились и шаманка забормотала заклинания. Я почувствовал в голове странное оцепенение, которое, по видимости, ощутили и мои друзья.

— Идите за мной, — приказала женщина и повела нас к какому-то пустому навесу. — Рассаживайтесь!

Мы повиновались ей, как завороженные.

— Ты где живешь? — уставилась она холодным взглядом в мои глаза.

— В Душанбе.

— У тебя дом есть?

— Есть.

— Один живешь?

— Один, — механически отвечал я и думал: «Зачем я все это говорю?»

Мне стало не по себе. Шаманку кто-то окликнул и она оставила нас.

— Ребята, нужно уходить! Как вы себя чувствуете?

— Жуткое состояние… — ответил Виктор.

Питерцу, похоже, стало совсем плохо. Заметив, что шаманка возвращается, я быстро предложил:

— Ребята, молимся про себя все вместе, иначе отсюда не выползем…

Женщина присела рядом на какой-то пень. Она собиралась что-то сказать, но молчала. Лицо ее приняло свирепое выражение.

— Слушай, я к тебе приеду, буду у тебя жить. Давай мне свой адрес. Я шаманка в третьем поколении…

Несмотря на тошноту, я с усилием молился. То же самое делали и остальные.

— Ага, вот вы как… — процедила колдунья и забубнила свои заклинания.

Затем остановилась:

— Что-то голова заболела… — со стоном сквозь зубы протянула она и быстро вышла из-под навеса.

Мы поднялись и поспешили убраться подальше от этого места. Виктора стошнило, у нашего друга Максима носом пошла кровь, кое-как придя в себя, мы подвели итоги нашей «встречи»: