Пуанта
Шрифт:
— Ты еле ноги переставляешь.
— Но…
— Не спорь. Ты сегодня уже получила свой компромисс.
«Ба-лин…» — тут мне крыть нечем. Все получить невозможно, поэтому я следую за ним и молча стою позади, пока он объясняется с друзьями.
Стараюсь абстрагироваться от взглядов и прочего, вместо этого разглядываю фойе. Красивое, богатое, элегантное — Марина все-таки спец в гостиничном бизнесе, как и во много другом тоже. Например в подставах…
«Интересно, это была все-таки она?» — думаю, сидя на переднем сидении его
Я очень сомневаюсь, что он знает. Конечно нет. Кошусь на его профиль, Макс, думаю, чувствует это, но не подает виду. Он только выбивает ритм на руле, придирчиво разглядывая пробку, и я расслабляюсь и подтыкаю голову рукой, чтобы дальше пойти на еще один компромисс. Рассудив, что это вроде как «положительного» подкрепление удачной для меня динамики, я тихо говорю.
— Он любит смотреть разные, познавательные шоу.
Макс резко замирает, а я выдыхаю и хмурю брови, продолжая.
— Динозавры — это его страсть. Еще он любит пиратов, но это из-за Богдана. Тот показал ему «Пиратов карибского моря», когда сидел с ним, еще и разыграл сценку, так что теперь Август от них просто в восторге. Он ненавидит, когда ему в чем-то помогают. Я имею ввиду…в бытовом плане. Август как-то снес у нас дома банку с красками, все залил вокруг, и я хотела вытереть, так он устроил такую истерику. Даже не так…выговор. Отчитал меня, как школьницу, а потом весь день обижался. Это было забавно…
Александровский продолжает молчать, и я бросаю на него короткий взгляд, чтобы убедиться, что он вообще слушает, и тут же внутренне умираю. Макс слушает внимательно, словно ловит каждое мое слово, за что я себя ненавижу окончательно. Представляя себя на его месте, мне все становится ясно. Я бы тоже ненавидела, тоже презирала, мне бы тоже было обидно и больно, поэтому еще тише я говорю то, чего не хотела говорить вообще никогда.
— Это было очень сложно.
Не смотрю. Не хочу смотреть на него, потому что мне страшно. Знаю, что он понял о чем я, но все же поясняю через силу.
— Сбежать тогда…Точнее принять это решение. Мне было сложно.
Макс усмехается злобно, от чего у меня размывается взгляд, и я закрываю глаза, не давая слезам воли.
— У меня не было другого выбора.
— Молчи.
— Макс…
— Я сказал, молчи, — хрипло отбивает, трогаясь с места, — У тебя был выбор, Амелия.
«Нет, его не было…»
Но я молчу, не говорю этого, потому что понимаю — если начну, точно опущусь до заливания этого шикарного салона своими слезами. А это делу не поможет точно…
***
Он привозит меня в свой пентхаус, о котором без устали говорит Астра. Понятно почему. Помню ту квартиру на пятьдесят втором этаже, помню другие свои пристанища, но это не идет ни в какое сравнение — обстановка просто шикарная. Коричневые, мягкие тона, стильные детали, модные решения — черт, а он знает толк в роскоши. Мы, если честно, попроще, хотя думаю, что у папы примерно столько же денег.
«Забавно
— Твоя жена не будет против, что я нахожусь в вашем доме? — невзначай спрашиваю, остановившись напротив огромного камина во всю стену, на что Макс усмехается и бросает куда-то ключи.
— Она здесь не бывает.
— А что ты сбежал с приема?
— Тебя до странного сильно заботит Ксения.
— А тебя до странного мало.
— Ты ела?
Не ожидаю такого вопроса, поэтому дергаю головой, получая усмешку.
— Просто пытаюсь понять, сколько ты выжрала, раз в таком состоянии.
— Три бокала всего!
— Понятно, значит не ела. Пойдем.
— С чего вдруг такая забота?!
— Не хочу, чтобы Август видел тебя такой.
«Стыдит меня?! Серьезно?!»
— Его здесь нет, и он…
— Завтра ты будешь выглядеть, как дерьмо. Тебе надо поесть.
Этот довод он кидает уже из кухни, оставляя меня здесь одну в пустой, огромной гостиной. То есть без очередного права выбирать, поэтому я иду за ним, злобно раздувая ноздри, а когда попадаю в не менее шикарную и огромную кухню, ядовито усмехаюсь.
— А ты знаешь толк в роскоши.
— Адель занялась дизайном, ее проект.
— Как мило. Адель чем-то занялась…
— Что будешь? — игнорирует колкость, открывая холодильник, я молчу.
Меня бесит, что он опять управляет мной, точнее пытается, и я бастую. Не собираюсь идти на поводу, правда, кажется, слишком это предсказуемо. Макс усмехается и кивает.
— Понятно. Сам выберу.
Выудив тарелку, покрытую пленкой, Александровский убирает ее и ставит в микроволновку, а потом отходит чуть поодаль, быстро нажимая на экран телефона.
— Тебя потеряли?
— У тебя словесный понос что ли?
— Ты сам хотел поговорить. Что-то непохоже.
— Передумал. Молчи и ешь.
В этот момент звучит трель, а в животе неожиданно урчит. Это его улыбает, и, как мне кажется, он только и ждет, чтобы я уперлась рогом. При очевидных противопоказаниях — это будет крайне глупо и забавно, понятное дело, и также мне понятно, что упереться сейчас, значит дать ему повод снова надо мной подшутить. Это я позволить не могу, поэтому гордо вздергиваю нос и забираю тарелку.
— Хорошая девочка.
— Раздавай приказы молча.
— Проблематично раздавать приказы молча, Амелия.
— Как и говорить, закрыв рот.
— Ты хочешь поговорить, значит? — усмехается, откладывая телефон на кухонную тумбу, в которую далее упирает руки точно напротив меня, — С чего вдруг, а?
— Ты притащил меня в этот сраный город, заявил, что хочешь поговорить «долго и не особо приятно для меня», а потом заткнулся. С чего вдруг, а?!
Гневно смотрим друг другу в глаза, долго и не особо приятно, но не только для меня. Спорю на что угодно, для него сие действие тоже не прогулка под луной, и когда он цедит сквозь зубы, я в этом только убеждаюсь.