Пуговицы
Шрифт:
Почувствовав свободное пространство и азарт, я увлеклась. Томаш тоже старался. Танцевал он явно хуже меня, но по какой-то непонятной причине его баллы всё время оказывались выше моих. И это заводило ещё сильнее.
Томаш смеялся и дурачился, особенно, когда это была женская песня. Это был какой-то другой, совершенно новый для меня Томаш. И поэтому вместо того, чтобы смотреть на экран, я постоянно отвлекалась и смеялась вместе с Дашей.
Вероятно, это была его тактика победы, поэтому, когда он выиграл у меня с отрывом в пятьсот баллов,
То, что Томаш может быть живым, стало для меня настоящим откровением. Он готовил еду, танцевал, шутил и валял дурака. Купил для меня тапочки и смущался смотреть прямо.
Из невозмутимого школьного манекена он внезапно превратился в человека, и это окончательно выбило почву из-под ног.
Под конец нашего упорного баттла, в котором снова победил Слава, я казалась себе пьяной: всё вокруг качалось и плыло, а сердце наполняла неожиданная, светлая радость, какой я давно не испытывала.
Мы то и дело сталкивались, наступали друг другу на ноги, при каждом удобном случае хватались за локти и за руки, толкались и обнимались. Я чувствовала, что меня несёт, но ничего не могла с этим поделать. Мне уже было всё равно, что не так с его мамой, что он встречался с Надей, что он стёр всю нашу переписку, послал меня и пытался развести.
Я просто видела, что тоже нравлюсь ему, и в тот момент готова была упасть в его объятия без раздумий. Но за нашими спинами хохотала Даша, и дистанция, хотя и явно сократилась, по-прежнему оставалась игровой.
— Яблоки! — неожиданно закричала девочка. — Мы забыли про яблоки. Я сейчас принесу.
Она шустро выскочила из комнаты, и мы оба резко остановились.
Я приготовилась к тому, что сейчас что-то будет. Но ничего не произошло.
Томаш вытер локтем со лба пот, рассмеялся и, обессиленно рухнув в кресло, спросил, не хочу ли я пить.
Пить? При чём тут пить? Как ему в голову могла прийти такая ерунда?!
Достойно справиться с разочарованием не получилось. Я мигом вспомнила про Бэзила, и что он ждёт меня.
Схватив с дивана телефон и натягивая на ходу худи, я вылетела в коридор.
— Ты куда? — крикнул вслед Томаш.
Даша в огромных варежках-прихватках тут же выбежала с кухни:
— Ты уходишь?
— Прости, мне очень нужно. Я обещала другу. Это важно.
— Но ты же не попробовала яблоки!
— Я потом. В другой раз. Честно. Обещаю.
Быстро обувшись, я сняла с вешалки куртку и выскочила на площадку. Лифт вызывать не стала, побежала по лестнице. Сердце колотилось, как бешеное. Чувствовала я себя полной дурой.
«Извини, опаздываю» — написала Бэзилу.
«Я понял».
«Но уже бегу».
«Жду».
Однако не успела я добежать до остановки, как меня догнал Томаш.
— Что-то случилось? —
— Бэзилу обещала быть через час, а прошло уже два.
— Ясно.
Какое-то время мы быстрым шагом шли молча.
— Почему ты ничего не спрашиваешь? — заговорил он первым. — Ещё недавно гонялась за мной по всему району. А теперь пришла и ни одного вопроса не задала.
— Мы ели и играли. Как я при Даше спрошу?
— Можно было и при Даше. У нас нет секретов.
— Тогда бы сам и рассказал, не дожидаясь расспросов.
— Я подумал, может, тебе уже не важно?
— Ха! Зачем бы я тогда пришла? Просто так?
— Вот, да. Всё верно. Но на какой-то момент мне показалось, что ты пришла просто так. Поэтому и не стал заводить разговор.
— Слушай, хватит уже. Хочешь рассказать — расскажи. Мне интересно, но если это проблема, то как-нибудь переживу.
— Погоди немного, — он поймал меня за руку и остановил. — Мы с Дашей живём одни и это большой секрет.
— Тоже мне секрет. Я теперь тоже живу одна и чего?
— Мы уже три года одни живём, — Томаш доверительно взял меня за вторую руку. — И это секрет, потому что так нельзя. Если об этом станет известно Дашиному отцу, то он приедет и заберёт её. Мы с мамой уехали от него пять лет назад. Но потом мамы не стало и мне грозил интернат, а Даше возвращение к отцу. Вот мы и решили сделать вид, что у нас всё в порядке. Какое-то время спокойно жили. Но у нас маленький городок. На людей внимание больше обращают, поэтому пришлось поехать в Москву и найти женщину, которая согласилась сыграть нашу маму.
— Сыграть? Это тебе театр, что ли?
— Для школы. Сходить пару раз на собрания. В остальном проблем не должно было быть. Я всё делал для того, чтобы их не было. Я ни разу не прокололся, пока ты не начала угрожать, что пойдёшь в полицию. Я не переживаю за то, что меня могут в чём-то обвинить, но если начнут выяснять, попытаются связаться с моими родителями. Узнают про маму, про Дашу и всё рухнет. Понимаешь? Вот этого я боюсь.
— По-моему, ты очень опрометчиво мне всё это рассказал, — ещё плохо понимая всю суть, попыталась отшутиться я. — Теперь ты у меня в руках.
— Решил, что лучше тебе знать правду на случай, если вздумаешь пойти в полицию или спровоцировать драку.
— А вдруг я тебя стану шантажировать? Мне сейчас позарез деньги нужны. Об этом ты не подумал?
— Подумал.
Я огляделась. Дворы погрузились в сумерки. Прохожих почти не было.
Вероятно, это был самый удачный момент, чтобы убить меня, но только я успела об этом подумать, как Томаш сделал шаг вперёд и, с силой прижав меня к себе, поцеловал.
Куртка задралась на пояснице, левый ботинок, попав в лужу, стал стремительно намокать, но всё это не имело никакого значения. Я совершенно размякла и потеряла голову. У меня даже не хватило силы воли остановиться первой.