Пуговицы
Шрифт:
Я переворошила все мешки с одеждой, обшаривая все карманы и проверяя изнаночную сторону. В карманах, кроме обёрток от жвачки и бумажных платков, ничего интересного не нашлось, а вот изнаночные пуговицы были пришиты почти на каждой вещи. Даже на постельном белье, занимающем отдельный мешок.
Книг у Нади было штук десять, все в мягкой обложке и все из области саморазвития и самопознания от «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей» до «Библии секса».
В блокнотах были записи о расписании занятий, списки незнакомых
Потребовалась пара минут, чтобы запустить его и дать прогрузиться.
Заставка рабочего стола — Криштиану Рональдо в белых плавках Армани на чёрном фоне. На ней иконки антивирусника, Хрома, корзины и больше ничего. Открыла проводник — пусто. Ни одной не системной папки, всё тщательно почищено. Резервный диск D свободен на сто процентов.
Едва обнадёжившись, я тут же сникла, страшно разозлившись на саму себя. На то, что я такая настырная и неумная. Что никого не слушаю и ищу иголку в стоге сена, которой, на самом деле, может и нет вовсе.
Я раздражённо ткнула на неочищенную корзину и, к моему несказанному удивлению, передо мной раскрылся список удалённых фотографий. Штук тридцать или сорок.
Надя в разные периоды жизни. Начиная от детских, где она с матерью, отцом и братом, заканчивая относительно недавними, со всем семейством Томашей. Марина — мать Славы, была красивой эффектной женщиной с роскошными чёрными вьющимися волосами и прекрасной фигурой. Рядом с ней Надя заметно терялась, да и цвет волос у неё был совсем не тот, с которым она пришла к нам в школу. По всей вероятности, Надя превратилась в брюнетку, подражая Марине.
Славе на фото было лет шестнадцать, и он уже тогда выглядел очень привлекательным, не удивительно, что Надя в своём пенсионерском царстве разглядела в нём будущего мужчину.
Все фотографии, что старые, что двух-трёхлетней давности были обычные, бытовые с каких-нибудь праздников или прогулок, но всё равно стоило пересмотреть их ещё раз в более спокойной обстановке. Я начала переснимать фотографии с экрана на свой телефон, однако закончить не успела, потому что, как в тот самый первый раз, когда мы здесь были, зазвонил городской телефон, и от неожиданности я машинально захлопнула крышку ноута.
Нужно было уходить. Я осмотрела всё, проверяя, не осталось ли после меня каких-либо следов и всё ли лежит на прежних местах.
Телефон продолжал звонить. Трезвонил требовательно и настойчиво. Во второй и в третий раз. Не выдержав, я сняла трубку.
— Добрый день, — произнёс старческий, дребезжащий голос. — Будьте любезны, пригласите к телефону Надежду.
— Её нет, — сдавленно пролепетала я.
— Благодарю, — в трубке послышались короткие гудки, но едва я успела
— Алло.
— Добрый день.
Ноги подогнулись, я опёрлась о стену. Голос был тот же самый.
— Могу я поговорить с Марией?
— Это я.
— Мария, здравствуйте! Это дядя Толя, вы меня помните? Вы посещали Пуговицы на прошлой неделе.
— Дядя Толя?
— Вас всё ещё интересует то дело, о котором вы расспрашивали? О вашей бабушке. Ольге Викторовне.
— Вы что-то узнали?
— Я бы хотел, чтобы вы приехали.
— А вы не могли бы сказать мне по телефону, пожалуйста. Мне сейчас никак нельзя школу пропускать.
— Нет. По телефону не получится. Извините.
— Совсем?
— Совсем. Если надумаете, встретимся завтра у главного входа в одиннадцать ноль-ноль по московскому времени.
— Но вы же никуда не уходите… Вы там живёте. Я не успею приехать так рано и наверняка опоздаю.
— Считайте, что это свидание, — дедок, а судя по манере разговора, это был именно он, хихикнул. — А на свидания не опаздывают.
— Это вы звонили сейчас на квартиру Надежде Эдуардовне?
— Надежде Эдуардовне? — удивление в голосе звучало неподдельно. — Так она же умерла.
Но я всё равно не сомневалась, что звонил он.
Возле моего подъезда поджидал Томаш. После моего вчерашнего необдуманного сообщения он написал, что зайдёт и мы «это» обсудим. Но утром я была уже не уверена, что настроена «это» обсуждать, поэтому все сегодняшние его сообщения оставила без ответа.
— Ты меня нарочно игнорируешь? — он стоял в расстёгнутой куртке, как будто на дворе был не декабрь, и по блестящим глазам я поняла, что он нервничает.
— Нет, извини. Просто много дел было. Я же на работу устроилась. Я тебе не говорила?
— Нет.
— В нашу школу убираться. Мне уже и деньги Тамара Андреевна заплатила. Хочешь зайти?
— Надеялся, что пустишь.
Как только подъездная дверь за нами захлопнулась, он сразу же обнял меня.
— Ты вчера правду написала?
— Меня Даша попросила.
— Значит, неправду?
— Хочешь честно? — я смотрела ему прямо в глаза. — Я никогда этого никому не говорила. И наверняка не чувствовала так, как нужно. Как правильно. Поэтому не знаю. Не знаю, что и сказать.
Он неожиданно улыбнулся.
— Вообще-то я в курсе вашей сделки. Даша — находка для шпиона. Она вчера первая прочла твоё сообщение и с гордостью объявила, что это её заслуга. Так что спасибо, что разрешила зайти, потому что я немного замёрз и дико хочу есть.
— Кроме вчерашних макарон, предложить ничего не могу. Есть ещё гречка и рис, но их варить нужно.
— А сыр?
— Нет.
— А творог? Или яйца?
— Только кетчуп.
Мы дошли до квартиры, и первым делом Томаш отправился на кухню, открыл холодильник, и, оглядев его содержимое, тяжело вздохнул.