Пуговицы
Шрифт:
Минут через пятнадцать я осторожно приоткрыла дверь. Зубы стучали, подбородок дрожал. Скрюченные пальцы едва удерживали одеяло на плечах.
В тёмной комнате никого не было. Я тут же бросилась к выключателю и зажгла верхний свет.
Осторожно заглянула в комнату Кощея, потом на кухню. Проверила туалет и ванную.
Нигде и ничего не говорило о присутствии посторонних.
Я выбралась в коридор, подёргала дверную ручку, и входная дверь с лёгкостью отворилась.
Значит, мне не послышалось. Дверь действительно отперли.
На его зеркальной поверхности в лучших традициях жанра было написано красной губной помадой: «Не заткнёшься — убью».
Я заперла дверь и ещё раз на всякий случай обошла квартиру.
О сне речи не шло. Я нашла в шкафчике у Кощея начатую бутылку коньяка и, настороженно прислушиваясь к каждому звуку, всю оставшуюся ночь пила его, закусывая ржаными хлебцами.
А когда прозвонил будильник, добросовестно собралась и в зомби-режиме доковыляла до школы.
На биологии включили фильм о биоценозе. Биологичка часто так делала. И все занимались своими делами. Кто-то скатывал домашку, кто-то переписывался или редачил фотки, кто-то спал. Сама же они читала в своём планшете, судя по выражению её лица, нечто более увлекательное, нежели биоценоз.
Вначале Томаш пытался разговаривать, выясняя, что со мной. И по-хорошему спрашивал, и по-плохому, ругался, что я опять ничего не сделала, заманчиво зазывал к себе после школы, потом сдался, оставив в покое. И я уснула. Крепко, по-настоящему, провалившись в глубокий-глубокий сон.
Мне снилась какая-то белиберда. Лиза, Липа, Даша, Фил, Бэзил, Надя и даже какие-то старики из Пуговиц. Они по очереди разбегались и прыгали в строительную яму. Все попрыгали. Остался один Томаш. Стоит на краю и смотрит вниз, я его спрашиваю: «А ты почему не прыгнул?» А он отвечает: «Зачем? Это же я их туда всех скинул».
Я проснулась от того, что он приподнял меня вместе со стулом и держал навесу.
Уже прозвенел звонок с урока и все выходили из класса.
— Ты что делаешь? — встрепенулась я, чуть не свалившись на пол.
— Хочу тебя перенести, чтобы на русском доспала.
— Спасибо. Уже выспалась.
Он опустил стул.
— Что-то случилось?
— А ты не знаешь?
— Понятия не имею.
— Где ты вчера был после школы?
Я чувствовала себя пьяной.
Томаш задумчиво промолчал.
— Ты мне сказал, что работаешь, но ты не работал.
— Я не говорил, что работаю, я просто сказал, что у меня дела.
— Нет, ты сказал, что работаешь.
— Это ты так подумала, но я не говорил.
— И что же это были за такие важные дела, о которых ты не мог мне сказать? И наврал про работу?
— В отличие от тебя, я не врал, а ты услышала то, что хотела. Как обычно.
— В отличие от меня?
— Я знаю, что ты до ночи сидела в торговом центре со Стёпиным и Красновым. А мне написала, что дома в кровати.
До
Написала ему, что приготовила сюрприз и буду ждать после школы на автобусной остановке. Так было нужно, чтобы до того, как сядем в автобус, он не успел раскрыть мой план.
Это был не тот автобус, который шёл до дома Томаша. Он удивился, но я ответила, что всё правильно.
В автобусе сели в самый конец салона на колесо. Там укачивало, но было тепло. Уже темнело.
— И долго нам ехать до этого твоего сюрприза?
— Минут десять ещё. Может, двадцать.
— До какой хотя бы остановки?
— Понятия не имею.
— Что ты пила?
Я сделала вид, будто смотрю в окно. Но видела только своё отражение.
— У тебя новая куртка, — сказал он.
— Ты внимательный.
— Та мне нравилась больше.
— Мне тоже. Но её мне подарил Бэзил. Тебе бы хотелось, чтобы я носила его подарки?
— Я не знал.
— На самом деле, она порвалась… Когда я упала в ту яму.
— Какую яму, Микки? — он искренне недоумевал. — Что-то мне подсказывает, что это будет не очень приятный сюрприз.
— Думаю, тебе понравится.
С тяжёлым вздохом он опустил руку мне на плечо. Сначала аккуратно, но потом крепко сжал пальцы.
— Хорошо, едем. Даже выходить не хочется. Может, останемся?
— Мы уедем чёрте куда и сойдём посреди ночи в другом городе. Зимой.
— Ты бы испугалась?
— Вообще-то да.
— Даже со мной?
Я хотела ответить, что с ним особенно, но решила, что дольше тянуть смысла нет, и подскочила, почувствовав, что автобус начинает притормаживать.
— Всё. Здесь.
Сошли на незнакомой остановке в кромешной темноте. Километра три от Москвы.
Позади высился лес, чуть дальше по ходу движения мерцали огни населённого пункта. Земля хрустела наледью под ногами.
Было холодно, а после нагретого автобуса особенно. Обхватив себя руками, чтобы унять дрожь, я развернулась в сторону леса.
— Что дальше? — изо рта Томаша шёл пар, нос тут же покраснел.
— Просто иди за мной, — я зашагала прочь от дороги к лесу, но было темно и видно плохо.
Там, где был пологий спуск, я сбежала вниз по кочкам и ухабам, чуть не подвернув ногу. Томаш прыгал сзади, но вопросов не задавал.
Ветки в лесу были жёсткие и ломкие, они то и дело норовили ткнуть в лицо, и для того, чтобы идти вперёд, приходилось закрываться руками. Наконец, Слава подал голос.
— Думаешь, это нормально, что я поехал с тобой фиг знает куда и ты меня ведёшь в лес?
Я остановилась.
— Думаю, здесь нормально будет.
Достала из школьного рюкзака моток чёрных пакетов из хозяйственной комнаты. Отодрала один и протянула ему.