Пуговицы
Шрифт:
— Тебе чего, Иванова? — грубо встретила меня Лизина мама.
Но я была рада, что она вообще открыла мне дверь и заговорила.
— Анна Владимировна, извините меня, пожалуйста, я поступила по отношению к вам очень плохо, но я это сделала ради Лизы, а она ради вас. Чтобы вы не волновались.
— Чтобы не волновалась? — она возмущённо фыркнула. — Чтобы я её не отлупила как следует. Жаль, тебя не могу.
— Анна Владимировна, разрешите мне, пожалуйста, к ней съездить. Я по Лизе очень скучаю. Она ведь
Женщина молча вперилась в мою куртку.
— Ах да, — спохватилась я. — Заодно и куртками поменяемся обратно.
— Погоди, — она прикрыла дверь, а через пять минут вернулась со свернутой и аккуратно уложенной в пакет моей курткой. — На вот, вчера забрала из химчистки. Я её зашила там немного. Не очень заметно. Возле кармана. А джинсы уже всё — извини. Там дыра огромная и кровь не отстирывается.
— Ну, их, — я махнула рукой. — Тогда я вашу тоже постираю и занесу.
— Не обязательно. Давай сразу. И надевай свою.
Я быстро стянула Лизину куртку, выгребла из карманов мелочь, распихала смятые бумажные платки по карманам джинсов и протянула ей куртку.
Анна Владимировна дождалась, пока я не надену свою, и, снова исчезнув за дверью, появилась, сжимая что-то в руке.
— Держи, — она переложила мне в ладонь дежурную упаковку носовых платков, тридцать рублей десятками и визитку того серого дядьки из полиции.
— Там ещё пуговица на подкладке болталась, я её покрепче затянула, — сказала она.
— Спасибо. Так мне можно к Лизе?
— Ладно уж. Поезжай. Передам, чтобы тебя пустили.
Примчавшись домой, я тут же сняла куртку и принялась крутить её в поисках пуговицы. Наконец, нашла. Небольшая, серая, в тон подкладки, пришита возле бирки, как будто так и задумано. Но ни других пуговиц, ни петель на куртке не было. Только молнии, завязки и липучки.
Стежки внутри пуговицы выглядели, как квадрат с перекрестием внутри. Обычные пуговицы никто так не пришивает.
Прямо в коридоре сфотографировала её и отправила Даше с просьбой объяснить, что это может значить. В том, что это дело Надиных рук, я не сомневалась. Какой-нибудь сглаз или проклятие. Быть может, поэтому со мной происходили все эти странности и снились кошмары?
В пуговичную магию я слабо верила, но Надя была опасной.
Даша не отвечала. Достав из кармана визитку, я отправилась на кухню.
В телевизоре у Кощея кто-то стрелял.
Пару минут посидев в задумчивости, я набрала номер. После третьего гудка ответил усталый сонный голос.
— Меня зовут Мария Иванова, вы мне оставили свою визитку, чтобы, если понадобиться поговорить насчёт трупа, я вам позвонила, — скороговоркой выпалила я.
— Насчёт какого трупа? — пробурчал он.
— Помните, в октябре за школой женщину нашли? В колодце.
— Угу.
— Вы
— Девушка, вы смеетесь? — раздражения он не скрывал.
— Нет, мне правда очень важно знать, потому что тогда, в тот момент мы могли не узнать её, перепутать, как-то неправильно опознать.
— Вам есть, что сообщить полиции по данному делу?
— Я… Мне … Нет, наверное, нет. Но. Подождите. Не кладите трубку. Скажите хотя бы, это Надежда Эдуардовна? Сорокина? Пожалуйста, мне очень нужно знать. Нам нужно. Всей школе.
На том конце трубки послышались короткие гудки.
Я резко вскинула голову. Передо мной стоял Кощей и вопросительно смотрел.
— Слушай, — сказала я. — Можешь помочь? Очень надо. Это насчёт Нади.
Он продолжал смотреть.
— Возможно, это не Надя.
— Как не Надя?
— А вот так. Кто-то другой. У той лицо кислотой облито было. Вот поэтому перепутали. Наверное. Пожалуйста, позвони по своим каналам, узнай, кто это.
Кощей недовольно поморщился.
— Умоляю. Потому что если Надя жива, это может быть опасно для всех. Она столкнула Лизу в котлован…
— Вот, ещё глупости, — скривился Кощей. — Не она, значит, не она. Опять ты свою бодягу завела. Упрямая, вся в Ягу.
— Ну, пожалуйста, всё что хочешь для тебя сделаю.
— Да не нужно мне ничего.
— Просто спросить, она это или нет… Только это.
— Достали со своей Надей. Дайте мне уже спокойно помереть.
— Хочешь, я что-нибудь приготовлю? В магазин схожу? Хочешь постираю твои вещи? У тебя же там полно знакомых: Прохоров, Николаев, Красношеев.
— А ты откуда знаешь?
— Я не глухая.
— Нет, Микки. Не упрашивай. Я поставил на этой теме крест.
— Тогда я сама пойду в полицию и всё выясню.
— С тобой разговаривать никто не будет.
— Спорим будут? У меня столько инфы интересной есть — заслушаются.
Кощей поскрёб отросшую щетину.
— Я позвоню. Но имей в виду, что это не быстро. Несколько дней обождать придётся.
— Несколько дней? Почему?
— Потому что. Быстро только кролики плодятся.
— Хорошо. Спасибо. Что ты будешь: пельмени или блинчики с мясом?
— Сделай макароны с тушенкой, как Яга делала.
— Тушенки нет.
— Так сходи…
Тащиться в магазин не хотелось, но я уже пообещала.
— Слушай, — решила уточнить напоследок я. — Может это ты Надю убил? Яга про неё компромат нарыла, Надя её за это сбила, а ты решил отомстить?
— Что. о…о? — Кощей вытаращился на меня. — Совсем оборзела?
— Всё-всё. Только не злись.
— Нет, ты совсем безмозглая курица? На родного деда такие обвинения вешать.
— Я просто спросила. На всякий случай. Потому что если это ты, то я успокоюсь.