Пуля для певца
Шрифт:
Что он будет говорить? Как сможет вытащить Арбуза из беды? Как отнесутся к его выступлению те, кого он будет убеждать в невиновности Арбуза?
Ответов на эти вопросы пока не было.
Да и не нужны были эти ответы. Роман знал, что, как бы он ни представлял то, что произойдет через несколько минут, на деле все будет совершенно иначе. И все будет зависеть только от его решительности и убедительности доводов.
Да-а-а…
Во всяких компаниях бывал Роман, но на воровском сходняке — никогда.
Может, песню об
— Роман! — раздалось у него за спиной.
Оглянувшись, Роман увидел бригадира, который стоял на крыльце и делал ему приглашающие жесты. Кивнув, Роман бросил окурок в воду и пошел к особняку. Поднявшись по ступеням, он шагнул через порог и оказался в просторном и прохладном фойе. Широкая изогнутая мраморная лестница вела на второй этаж, и бригадир, пригласив Романа следовать за собой, стал подниматься наверх.
В просторном холле на втором этаже стенные панели были расписаны голыми толстыми красотками и мускулистыми кудрявыми пастухами, и в дальнем конце этого холла имелась дверь, по обе стороны которой стояли, заложив руки за спину, двое охранников в одинаковых черных очках.
Кивнув им, бригадир подошел к двери и торжественно открыл ее перед Романом. Роман учтиво склонил голову и вошел в бальный зал, где проходило совещание российского криминалитета.
За большим круглым столом, покрытым темно-зеленой тканью, сразу же напомнившей Роману бильярдную, сидели человек тридцать, и их лица красноречиво говорили об их социальной принадлежности. А лежавшие на зеленом бархате руки, украшенные шрамами и богатой татуировкой, окончательно подтверждали статус присутствовавших.
Все повернулись к открывшейся двери, и на Романа уставились тридцать пар глаз, одна из которых принадлежала его другу Арбузу. Роман привык к вниманию публики, тысячи и тысячи зрителей пожирали его глазами во время выступлений, поэтому, нимало не смутившись, он подошел к столу и поставленным голосом произнес:
— Приветствую уважаемое общество. Меня зовут Роман Меньшиков, и скорее всего многие из вас меня знают.
Над столом пронесся одобрительный шум, и семидесятилений саратовский авторитет Чума, иссохший в ссылках и тюрьмах, весь в морщинах и наколках, бодреньким голосом проскрипел:
— Как же, знаем, знаем, молодые только о тебе и трендят: Меньшиков такой, Меньшиков сякой. Да я и сам иногда слушаю твои записи, если кто заведет… Хотя мы, старики, больше другую музыку любим. Романсы там всякие, цыгане… Но ведь ты же сюда не песни петь пришел?
— Точно, не песни, — кивнул Роман, — и вообще не петь.
Тягач, внимательно слушавший короткий диалог, удовлетворенно кивнул и сказал:
— Вот и хорошо. Присядь пока, уважаемый господин певец, сейчас тебе стульчик поставят.
Он кивнул одному из четверых охранников, стоявших по углам зала, и тот быстро поднес Роману бархатное кресло из стоявших вдоль стены. Поставив кресло рядом с Арбузом,
Тягач посмотрел на Арбуза и сказал:
— Ну вот. Пришел твой защитник. Сам говорить будешь или уважаемый Роман Меньшиков скажет что-нибудь толковое?
Арбуз взглянул на Романа, подмигнул ему и ответил:
— А пусть он скажет. Я думаю, что у него лучше получится. Он поговорит, а мы послушаем.
Глава 3
ГЕРОЙ СХОДНЯКА
Роман окинул взглядом людей, сидевших вокруг огромного стола, и начал свою речь:
— Господа авторитеты! Я здесь человек посторонний, потому что дел ваших не знаю, да и не нужно мне их знать. Меньше знаешь — дольше живешь.
За столом заулыбались и закивали.
— Но, с другой стороны, я не совсем посторонний, потому что могу пролить свет на некоторые неприятные проблемы, которые вы как раз тут и обсуждаете.
Слушатели снова закивали, но уже без улыбок, потому что проблемы к улыбкам не располагают.
— Арбуз правильно сказал, что у меня лучше получится, потому что я больше знаю о том, что произошло некоторое время назад. И сейчас я расскажу вам все, что можно.
— А что, чего-нибудь рассказывать нельзя? — поинтересовался волгоградский Бритва.
— Точно, — кивнул Роман. — Меньше знаешь — дольше живешь.
— Ишь ты… — Бритва улыбнулся и покачал головой.
— Но и того, что я расскажу, хватит для прояснения всех темных мест.
Роман умолк на секунду, потом налил себе рюмку водки и выпил ее, не поморщившись, как воду.
— Некоторое время назад одна организация, не буду ее называть, но скажу только, что это очень мощная организация, имеющая возможность пользоваться государственной властью и государственной силой, решила использовать меня в своих целях, прямо скажем, опасных для уважаемого общества, — Роман обвел рукой стол, — то есть для всех вас.
— Это какие же такие цели? Как использовать? — раздался голос Кулака.
— Вот об этом я как раз и не буду говорить, — ответил Роман, — но уверяю вас, что цели были такие, что вам всем мало бы не показалось. Попросту говоря, они планировали уничтожить одним махом весь российский криминал.
За столом зашумели, и Тягач постучал своим массивным золотым перстнем по стакану. Снова все стихли, и Роман сказал:
— Для этого они организовали сложную многоходовку, чтобы я был вынужден сделать то, что они затеяли. Сначала они подставили меня, сделав так, будто я сам у себя украл очень дорогую вещь, на несколько миллионов баксов, но я вывернулся. Потом они попытались убить моего друга, подставив меня под это, и опять ничего не получилось. И тогда один из тех, через кого все это делалось, Стропилло его звали, заказал Арбуза.