Пуля для звезды. (Пуля для звезды. Киноманьяк. Я должен был ее убить. Хотите стать вдовой?)
Шрифт:
— Вы хотите говорить лично с мисс Мирной? Я Лидия Стронг, секретарь мисс Ливингтон, вы понимаете…
— Ни слова, моя дорогая, но, я надеюсь, вы довольны этой работой. Я должен непременно говорить с самой мисс Ливингтон. Это чисто личное дело.
Лидия Стронг поправила очки.
— Значит, это не касается благотворительного фонда?
Благотворительность? Ну, ему безразлично, где Мирна сорит своими деньгами. Он покачал головой.
— Нет, это личное дело, мисс Стронг.
— Тем не менее я все же не знаю… Пожалуйста, подождите
Прошло десять минут, затем еще столько же.
Вернулась мисс Тронг, теперь она улыбалась.
— Мисс Мирна примет вас, мистер Купер. Обычно всех посетителей принимаю я, так как мисс Ливингтон бывает очень занята.
Джимми кивнул с серьезным видом.
— О да, ей же приходится зарабатывать себе на пропитание. Что это в данный момент: работа в рудниках или генеральная уборка?
Мисс Стронг могла бы улыбнуться более сердечно.
— Мисс Ливингтон руководит Новой галереей современной живописи, мистер Купер. Ах, вы не поверите, сколько художников ежедневно звонят и хотят говорить с мисс Ливингтон.
Лидия Стронг провела его по анфиладе комнат, затем они пришли в огромный светлый зал, обставленный на манер галереи.
Мирна Ливингтон сидела за дамским письменным столом.
На столе лежала его карточка. Теперь она взяла ее в руки.
— Значит, вы частный детектив. Откровенно говоря, первый, с которым я сталкиваюсь. Мне они представлялись совсем другими.
— Я знаю, красивый, молодой и с толстым бумажником, но такие бывают только в кино и на телевидении; в действительности это чаще всего старый хрыч, отслуживший в полиции, или просто несостоявшийся репортер, или всякие неудачники.
Мирна положила очки на стол и тихонько рассмеялась.
— Вы начинаете мне нравиться, мистер Купер.
— О’кей, тогда называйте меня просто Джимми, это звучит не так официально.
— Хорошо, Джимми. Вы ведь на самом деле пришли не для того, чтобы развлекать меня? А для чего же? Что-нибудь натворил кто-то из нашей семьи или, может быть, из опекаемых мною художников?
— Нет, я пришел совсем по другому поводу, по поводу Джека Рикарди.
— Джекки умер, — сказала она не столь бойко, как раньше, — и я думаю, что не смогу много рассказать вам о Джекки.
— Но газеты утверждали, что ходили слухи о женитьбе.
Она лишь улыбнулась.
— Вздор, и ничего более. О женитьбе не было и речи. Кроме того, оказалось, что Джекки уже, или, вернее, все еще был женат. Я сочувствую этой женщине.
— Мирна, я не собираюсь долго ходить вокруг да около. Мне не нужно от вас денег, я не собираюсь соблазнить вас, что, в сущности, весьма прискорбно; я также не хочу пристроить свои работы в Новую галерею, и, благодаря всему этому, нахожусь в таком счастливом положении, что могу с вами говорить просто ради удовольствия. Я лишь хочу знать, почему между вами и Джекки все так быстро закончилось.
Она скрестила очень красивые длинные ноги.
— Так уже давно никто со мной не разговаривал,
— Тогда вы много потеряли. Теперь вы меня вышвырнете или расскажете историю своей жизни?
Она рассмеялась и налила ему виски.
— Можно любить современную живопись и, несмотря на это, не быть идиотом, Джимми. Я могу вам все рассказать. Все-таки вы частный детектив, и к тому же опытный, я полагаю. Я познакомилась с Джекки на одном благотворительном вечере. Он там пел свои шлягеры. Потом мы с ним танцевали, несколько раз встречались и проводили время вместе…
Джимми перебил ее.
— На уик-энде или в другое время в загородной вилле Джекки на озере Малая Пума.
— Да, детектив, — вздохнула она, — все так и было. У нас завязался небольшой роман, но Джекки как постоянный спутник мне не подходил. Он был эгоистом, но в своем роде. Я сама эгоистка, тому виной мое воспитание. Он пытался втянуть меня в несколько сделок, от которых ему многое могло перепасть, как я позже узнала. Я не захотела, и мы несколько отошли друг от друга. К тому же я случайно услышала, что у него с другими женщинами…
— … небольшие романы, — снова закончил Джимми за нее фразу. — Но каким образом всплыло фото?
— Я полагаю, он его сам пустил в ход, чтобы получить кредит. Он… он предлагал мне несколько дней назад один снимок.
Джимми насторожился. В истории Рикарди однажды уже шла речь о фото, правда, то было у Гледис Вильсон.
— Фото, неприятное для вас, Мирна?
Она с подчеркнутым безразличием пожала плечами.
— Вовсе нет, так как я думаю, что могу еще показаться и без бикини. Он, должно быть, сфотографировал меня в саду своей виллы так, что я не заметила этого.
— Сколько он хотел за снимок?
— Триста тысяч долларов.
Теперь Джимми постепенно начал понимать. Джекки имел от своих романов с женщинами еще и неплохой побочный доход. С пятнадцатилетней малышкой, правда, Гледис расстроила его расчеты — или, может быть, нет? У него же должен оставаться негатив.
— И что вы сказали на это?
— Я не приняла это всерьез и высмеяла его. Кроме того, я была совершенно потрясена суммой. Я бы не дала ему таких денег, если бы даже имела. Да, мои дела идут хорошо, я богата, и мой отец — мультимиллионер, но если мне нужна такая огромная сумма, надо обращаться к нему. Так как план Джекки не удался, он мне пригрозил послать копию фото моему отцу.
— И он это сделал?
— По-видимому, не успел. Потому я говорю: выпьем за убийцу.
Джимми выпил свой виски.
— Теперь я понимаю. Убийца оказал вам большую услугу, Мирна.
Она кивнула и налила еще.
— Да, это было неплохо. В сущности, я ничем не рисковала. Кого он хотел испугать этой фотографией? Никто из нашей семьи не дал бы за нее ни цента, скандал нам совершенно безразличен. Вы понимаете, Джимми, у моего отца так много денег, что его совершенно не волнует, как о нем думают другие.