Пуля для звезды. (Пуля для звезды. Киноманьяк. Я должен был ее убить. Хотите стать вдовой?)
Шрифт:
— Какой-то тип тебя спрашивает…
— Кто?
— Он не хочет называть себя.
— Переведи разговор на меня, — попросил Бруно.
Раздался щелчок:
— Вы Бруно Мерли?
Да.
Вновь щелчок. Незнакомец повесил трубку.
Когда наступило время обеда, редакционный зал большей частью опустел, но Бруно в тот день остался.
— Что там еще стряпает наш юный гений? — бросил критик из рубрики «Мюзик-холл».
— Преступление! — насмешливо заметил другой. — Ты знаешь, что он расшибется
Казалось, Бруно ничего не слышит, а это несколько задевало остальных. Вооруженный фломастерами, он машинально рисовал в своем блокноте женский профиль, наслаивая контуры один за другим.
Телефонистка Анна время от времени подходила взглянуть на него сквозь приоткрытую дверь и удивлялась его бездеятельности. Обычно во время перерыва она прогуливалась по кварталу, жуя сэндвич.
Прежде чем выйти, она подошла к журналисту.
— Ты не обедаешь?
— Не голоден.
— Пойдем пройдемся со мной!
— Нет, благодарю, но я устал.
Анна не осмелилась настаивать.
— Ладно… Тебе принести сэндвич?
Он кивнул.
Девушка исчезла. Десять минут спустя Бруно тоже вышел, немного прошелся вдоль фасада редакции и сел в свой автомобиль, направившись в сторону Монпарнаса.
Он ехал медленно и постоянно поглядывал в зеркало заднего вида. Но убедившись, что за ним следует темно-зеленый «рено-8», сразу перестал интересоваться происходящим позади.
Найдя местечко, Бруно остановил машину напротив дома 232 бис по бульвару Распай, поспешно схватил сумку и выпрыгнул на тротуар.
На последнем этаже горел свет. Бруно добежал до лифта и, сев в него, нажал кнопку десятого этажа.
Когда дверцы лифта открылись, журналист оказался лицом к лицу с верзилой, который, скрестив на балюстраде лестничной клетки ноги, читал в плетеном кресле спортивный журнал. Бруно понял, что перед ним телохранитель Фабриса Фонтеня. Нос с горбинкой, тяжелый подбородок, мускулистые руки человека, занятого физическими упражнениями. Тот недобро посмотрел на Бруно.
— Мсье Фонтень у себя?
— Кто вы и что вам нужно?
— Он меня прекрасно знает. Я — Бруно Мерли из «Франс Пресс».
— Мсье Фонтень не желает никого видеть, в особенности журналистов или кого-то в этом роде!
— Тем не менее, не могли бы вы сообщить ему, что я здесь?
Верзила задумался.
— Скажите ему, что я хотел бы поговорить о Маги Вальер, его секретарше, — добавил Бруно.
Телохранитель не шевельнулся.
— Если я беспокою его, то лишь оказывая ему услугу, — добавил Бруно. — Ну, дело ваше!
С видом человека, сделавшего все от него зависевшее, чтобы убедить в своем желании помочь, журналист повернулся к лифту и нажал кнопку вызова, ибо кабина ушла вниз.
— Подождите секунду, —
Он достал из кармана ключ, вошел в квартиру и почти тут же вернулся.
— Ладно, можете войти, — сказал он, вновь усаживаясь в заскрипевшее под его весом кресло. — Эй! А что там внутри? — воскликнул он при виде сумки в руках Бруно.
— Спортивная форма.
— Бокс?
— Баскетбол.
Ответ пришелся по вкусу вновь уткнувшемуся в чтение телохранителю, а молодой человек прошел в вестибюль надстройки-пирамиды.
Его встретили звуки органной музыки.
«Шабо», — подумал он.
Бруно был потрясен при виде осунувшегося лица Фабриса Фонтеня, которое еще больше портил искусственный загар, недавний, но почему-то придававший довольно неприятный, слегка зеленоватый оттенок.
— Добрый вечер, — поздоровался Бруно.
Руки Фонтень глубоко засунул в карманы длинного махрового халата, застегнутого на крупные пуговицы от правого плеча до лодыжки. Он знаком пригласил Бруно следовать за ним; они воспользовались внутренним лифтом, чтобы подняться на последний этаж, откуда слышались громовые раскаты органа. Выйдя из лифта, актер уменьшил громкость, чтобы можно было разговаривать.
— У вас нет проблем с соседями? — спросил Бруно.
— Во-первых, у меня нет соседей и, во-вторых, здесь все из звукопоглощающего материала. По стаканчику? — предложил Фонтень, подойдя к бару. — Ах, да! Вы ведь не пьете.
— Сегодня я сделаю исключение. Виски.
Фонтень взял квадратную бутылку, два стакана и устроился в выемке одного из пластиковых кресел.
— Итак, Маги? — спросил он, наполняя стаканы.
— Она любила вас, — ответил Бруно.
— Ну, это я знал.
— Любовь…
— Любовь, — подтвердил Фонтень. — Это все?
— Я думал, вы не знаете…
— Вы принимаете меня за идиота?
Фонтень отпил из своего стакана половину. Бруно к своему не притронулся.
— Но то, что меня интересует…
Актер рыгнул без всякого смущения, и Бруно понял, что тот уже прилично напился.
— Что меня интересует, — повторил Фонтень, — каким образом об этом узнали вы!
Он посмотрел на Бруно и удивился, увидев его стоящим, но даже не подумал предложить сесть.
— Предположим, она сказала мне.
— Невозможно! — отрезал Фонтень, махнув рукой.
— Почему же невозможно? — спросил Бруно, взяв бутылку виски за горлышко.
— Ну как же! Потому что…
У Фонтеня еще оставалось время понять, что происходит, но Бруно уже нанес ему удар бутылкой по голове и, не издав ни звука, актер рухнул на ковер.
Задержанная темными кудрями кровь проступила лишь через несколько минут.
Бруно раскрыл свою сумку и достал оттуда плетеный шнур, который обвил вокруг шеи Фонтеня.