Пушка 'Братство'
Шрифт:
Мы без труда заняли здание муниципалитета на ГранРю. Надо сказать, что во время перехода от тюрьмы Мазас к церкви Иоанна Крестителя, особенно коrда мы шли через Сент-Антуанское предместье, Ла-Рокетт и Менильмонтан, ряды идущих за белым жеребцом более чем удвоились. Очутившись в мэрии, Флуранс первым делом позаботился о своих освободителях, многие из них пришли с передовых постов и ничего не ели с самого утра. Он вынул из кошелька двадцать франков и послал братьев Родюк купить хлеба в ближайшей булочной. Ho было уже поздно, и, конечно, никакого хлеба они
С субботы шли непрерывные споры, но самый горячий произошел между Флурансом и капитаном Монтелем, которого поддержал его друг доктор Cepe.
– - Как? Ты намерен оставаться здесь? И ничего не собираешься предпринимать?
– - наседал Монтель.
Монтель весельчак, кепи с тремя серебряными галунами нахлобучивает на самый HOC, a HOC y него длинный, прямой. Усы с лихо закрученными кончиками. Волосы длинные, встрепанные, a на висках лежат завитками. Любимая его поза -- заложит левую руку между второй и третьей пуговицами своего двубортного кителя и начнет:
– - Мы без единого выстрела освободили узников тюрьмы Мазас. Заняли Бельвильскую мэрию. Малон* готов выступить во главе Батиньольских батальонов. Дюваль* и Лео Мелье -- хозяева в XIII округе. Серизье* и его 101-я рота, a также части V и VI округов -- в боевой готовноети. Мы с доктором Cepe не сомневаемся, что захватим, как это уже было 31 октября, мэрию XII округа. Создалась превосходнейшая революционная ситуация, но надо спешить!
Флуранс отрицательно покачал головой: он не хотел выступать без своих.
– - С твоим Бельвилем, без него ли, мы идем к площади Бастилии, где нас ждут друзья. Что ж, идешь ты с нами или нет?
– - A сколько нас? Два десятка? Подождите, пока я соберу своих стрелков.
Капитан Монтель и доктор Cepe ушли, пожимая плечами, a в предместье поскакали гонцы с приказом разбудить батальонных командиров; приказ -собрать войска на улице Пуэбла. A тем временем сам командир стрелков обмакивал свое перо в муниципальную чернильницу и строчил прокламацию, адресованную народу Парижа: "Помощник мэра XX округа Флуранс занял мэрию, куда был избран своими согражданами и где незаконно заседал муниципалитет, назначенный господином Жюлем Ферри. Флуранс обращается с просьбой к своим законно избранным в эту мэрию коллегам явиться сюда и установить народную власть...*
Перо противно скрипело по бумаге. Писал Флуранс со страстыо -- так пишут поэты -- и прерывал свое занятие, только чтобы выслушать прибывшего гонца или растолковать тот или иной пункт своего плана Предку, гарибальдийцам, Гифесу и даже Торопыге с Пружинным Чубом, которые находились здесь и в любую минуту готовы были сорваться с места и мчаться в Ла-Виллет или Шарон с приказами, написанными на бланках мэрии.
– - Когда поступят в мое распоряжение эти батальоны,-- чуть не кричал Флуранс,-- я
Охваченный внезапным вдохновением, он вдруг перестал ходить из угла в угол и, присев на подлокотник огромного кресла, нацарапал новый приказ и вручил его пер
вому попавшемуся юному гонцу из Дозорного, потом снова крупно зашагал по кабинету, восклицая:
– - Порa! Все еще можно спасти! Я целиком разделяю их точку зрения... B три дня перестроить на революционный лад армию! Потом повернуть против пруссаков и добиться победы!
Так как Предок выражал свои сомнения, весьма недвусмысленно постукивая носогрейкой о каблук, Флуранс повторил, но уже менее уввренным тоном:
– - И победить! Еще все возможно!
– - Потом упал в кресло перед письменным столом мэра, схватил было перо ивдругвыпрямился:--Все еще не вытряхнули свою трубку? A ну-ка, дядюшка Бенуа, выкладывайте все, что y вас на сердце!
– - Ты не сердись, a пойми меня хорошенько. Ты, Гюстав, только-только вышел из тюрьмы. Почти два месяца ты не общался с народом...
Флуранс улыбнулся мне ласково, доверчиво, a я был оскорблен до глубины души: как, значит, Предок ни во что не ставит мои рапорты, которые мы с таким трудом доставляли узнику в тюрьму Мазас!
– - Боевой дух батальонов, a особенно их командиров уже не тот,-продолжал старик, ничуть не смущаясь тем, что Флуранс слушает его с нескрываемым раздражением.-- И началось это тогда, когда этот жандарм Клеман Тома взял в оборот Национальную гвардию.
– - Ты, очевидно, имеешь в виду батальоны буржуа,-- прервал его Флуранс,-- всех этих святош из Отейя и Сен-Жермена!
– - Увы, не только их...
B ожидании своих батальонов Флуранс несколько поутих, не метался по кабинету и больше уже не прерывал дядюшку Бенуа.
Подойдя к окну, он прислушивался к Бельвилю, до неправдоподобия молчаливому, потом pухнул в кресло перед письменным столом, подпер свое высокое чело кулаками, a под носом y него лежала краюха хлеба и стоял стакан вина, к которому он даже не притронулся.
Вернулись словно побитые братишки Родюки и Пливары. Командиры батальонов встретили их неприветливо. Эти господа, изволите ли видеть, встали с левой ноги и не верят, что все это всерьез. Только один из них лично явился в мэрию, и то без своего батальона.
– - Сейчас ничего сделать нельзя,-- лопоталон,-- люди еще недостаточно разъярились против предателей. Какой от этого будет толк? Стоит ли нарываться на новые неприятности...
Не мог же Флуранс в самом деле задушить этого единственного, который все-таки побеспокоил свою драгоценную особу и явился ? мэрию.
Конец ночи и утрlЬ прошли в ожидании, от которого о каждьии часом становидось все тяжелее на душе. Послв полудня в мэрию ворвались Жюль и Пассалас.
– - B Ратушу только что явилась вторая делегация. На сей раз солидная! Монтель, Шампи и Жантелини из Центрального комитета 20 округов.