Пушкин, кружка, два ствола
Шрифт:
— Ну что? Согласна?
— А знаешь… давай! — внезапно решилась Дина. — Но самогон пить не буду!
— Ну что вы, мадам. Разве я позволю себе предложить даме самогон? Возьмем виски.
Раскрыв шкаф, Дина печально оглядела прозрачную цепочку плечиков. Она привезла с собой только два типа одежды — то, что годится для школы, и то, что годится для охоты. Свидания в планы не входили. Хотя, с другой стороны… Свидание ведь не где-нибудь, а в «Орхидее».
В принципе, можно считать это охотой.
Уже не колеблясь, Дина влезла
Во дворе посигналили, и Дина высунулась в окно. Убогонькая «нива» Сумарокова уже стояла во дворе, стыдливо потеснившись к кустам. Забросив на плечо сумку, Дина влезла в кроссовки и сбежала по лестнице вниз. Сумароков встретил ее у подъезда — гладко выбритый, причесанный, благоухающий одеколоном. Но в джинсах.
— Ну надо же. Я думала, ты будешь в костюме, — вскинула брови Дина.
— Мужчина в костюме рядом с девушкой в джинсах — это дешевые понты.
— А с чего ты взял, что я буду в джинсах?
— Ну как же. Вечерних платьев ты с собой точно не брала, школьные шмотки надевать не захочешь. Значит, остаются джинсы.
— Да ты настоящий детектив.
— Это моя работа, детка.
Галантно распахнув пассажирскую дверцу, Сумароков дождался, пока Дина усядется, и склонился к окошку.
— Готова к погружению в культурную среду?
— Я третью неделю учителем работаю. Я ко всему готова, — мило улыбнулась Дина и расстегнула сумочку, демонстрируя содержимое: зеркало, помада, ключи, выкидной нож и пачка влажных салфеток.
Глава 14 Провинциальная романтика
Глава 14 Провинциальная романтика
Центральное освещение в «Орхидее» было выключено. Горели только светильники над барной стойкой и кокетливо подмигивали гирлянды, погружая зал в пульсирующий вспышками радуги полумрак. Атмосферу порочного эротизма несколько нарушали доносящиеся из кухни ароматы котлет и жареного лука, но публику это нисколько не смущало. За дальним столиком о чем-то беседовали, склонившись друг к другу головами, два потерханных мужичка. У окна щебетала о чем-то стайка девушек, обегая быстрыми взглядами зал. Сидящие напротив парни жизнерадостно улыбались им, но к решительным действиям переходить не спешили. Вечер еще только начинался.
Даже певучий дедок был относительно трезв. Он тихонько сидел за столиком в углу, что-то беззвучно шептал полупустой бутылке «Царской охоты» и светло улыбался.
— Давай вот сюда, тут потише будет, — Сумароков развернул Дину, направляя ее в сторону от колонок. — Ты не передумала насчет виски?
— А это безопасно? Пить местное виски?
— Естественно, нет. Но в этом весь смысл!
— Тогда давай виски.
Сумароков махнул рукой, и из темноты вынырнула уже знакомая Дине официантка.
— «Джек Дэниелс», пожалуйста. Сегодня тетьНина котлеты жарит? Отлично. Тогда нам котлеты,
— Может, салат? — растерялась Дина. — «Цезарь» там или…
— С ума сошла? Этого цезаря свежим еще Брут видел. И мясную нарезку никогда не бери — она тут неделями в холодильнике ждет, пока кто-то закажет. А котлеты тетьНина жарит отличные. И соленья сама делает, попробуй — не пожалеешь.
— Очень познавательно.
— Обращайся, — Сумароков замолчал, устало откинувшись на спинку стула. По его худому лицу, словно взбесившиеся светлячки, прыгали радужные вспышки света. Подошла официантка, выставила на стол бутылку, тарелку с солеными огурцами и два пузатых коньячных бокала. Все так же молча Сумароков свинтил крышку и разлил виски симметричными порциями.
— Ну, за романтику, — он протянул бокал, и Дина легонько ударила стеклом о стекло. Прозрачный холодный звук растаял в грохоте басов, как льдинка в кипятке.
— За романтику.
В аромате виски отчетливо слышалась сивуха, и огурчики оказались очень кстати — острые, хрусткие, с густым ароматом чеснока и укропа. Сумароков тут же разлил по второй, официантка поставила перед Диной тарелку с парой котлет и ломтем черного хлеба.
— Может, нужно было водку брать? Для полной аутентичности?
— Для полной надобен самогон, — логично возразил Сумароков, энергично наваливая себе на тарелку капусту. — Да ты ешь, ешь. Поговорить и потом можно.
Дина хотела спросить, о чем эдаком он собирается говорить, но корочка на котлете ломалась с отчетливым хрустом, как первый осенний ледок, а из разлома на тарелку тек прозрачный масляный сок. Наплевав на правила этикета, Дина тут же подобрала этот сок хлебной корочкой. Сумароков одобрительно подмигнул ей, ни на секунду не прекращая работать ножом и вилкой.
— В «Орхидею» можно ходить только по вторникам, пятницам и субботам. В эти дни готовит тетьНина. В остальные дни на кухне Даша, племянница Камиля. А у Даши руки из задницы.
— Гайд по местным злачным местам?
— Народная мудрость, проверенная практикой. Не пей из копытца, козленочком станешь.
Парни, достигнув, наконец, требуемой концентрации алкоголя в крови, подсели к девушкам. Кокетливый девичий смех взлетал над столом, с легкостью перекрывая хриплые вопли Лепса.
«Ну, хоть какая польза от девочек», — философически рассудила Дина, наматывая на вилку капусту, словно спагетти.
— Слушай, я тут подумал, — склонился к ней через стол Сумароков. — В прихожей всегда висят зеркала. А вампиры в зеркалах не отражаются. Значит, жертва уже на входе должна заметить, что с гостем что-то неладно. Хрущевка не графские хоромы, там коридор в три шага шириной. Мимо зеркала точно пройти придется.
— Во-первых, не вампиры, а упыри, — терпеливо поправила Дина. — А во-вторых, амальгаму сейчас делают на основе алюминия. Поэтому нежить в зеркалах замечательно отражается. Вот если бы в хрущевке висело антикварное зеркало с амальгамой из серебра… Тогда, конечно, Изотова не отразилась бы. Но толку с этого ноль целых ноль десятых. Жертва-то уже под мороком.