Пусть небеса падут
Шрифт:
Я не хочу.
Я потираю виски, пытаясь унять головную боль, разгорающуюся в центре головы. Положенная по уставу коса часто затянута слишком туго, поэтому я привычна к боли, но в этот раз черепная коробка готова расколоться от напряжения.
– Тебе лучше распустить волосы, - говорит Вейн, наблюдая за мной пристальнее, чем мне бы того хотелось.
– Я никогда не распускаю волосы.
– Ты сделала это вчера.
– Не по своей воле, - я отворачиваюсь от его испытывающего взгляда и направляюсь к его дому.
– Мы
Он смеется:
– Это не я выглядел взбудораженным и замороченным до этого.
Я не знакома с земным сленгом, но примерно понимаю, на что Вейн намекает, и он не прав.
– В любом случае, - говорю я, быстро меняя тему.
– Предлагаю вздремнуть. Нам предстоит долгая ночь.
– Звучит неплохо, - отвечает он, и его улыбка становится шире.
Я закатываю глаза:
– Тренировки, Вейн. Вечером, когда стемнеет и поднимется ветер, мы попробуем приемы посложнее.
– Жду с нетерпением.
Чего не могу сказать о себе. Как только я стала получать удовольствие от общения с ним, возвращается его раздражающее поведение.
Опять же, испытывать раздражение - гораздо лучше, чем это чувство, заставляющее меня трепетать, затаив дыхание. Нужно сохранить гнев, спрятав его на случай, если другие эмоции вернутся.
Его желудок опять урчит.
– Тебе не плохо бы еще перекусить.
– А тебе?
– Мне?
– Ну да, хочешь, пойдем позавтракаем?
– Что? Нет... Я не могу есть.
Мой желудок выдает приглушенное урчание, прежде чем я успеваю предотвратить это.
– Кажется, ты сказала, что вода уже ослабила тебя и выйдет из организма только через несколько месяцев. Тогда зачем морить себя голодом, если ущерб уже нанесен?
Не могу поверить, что Вейн додумался мне такое предложить. Очевидно, он далек от понимания той самодисциплины, которой я придерживаюсь.
Хотя, отчасти Вейн прав, и я ненавижу его за это, ненавижу себя за то, что замечаю это, и еще больше ненавижу свой желудок за то, что снова урчит.
– Еда или питье только продлят дни моей слабости, чего я не могу допустить.
– Как хочешь. Но твой желудок согласен со мной, - добавляет он, и у меня внутри урчит в третий раз.
Я бы не стала мешкать ни секунду, если бы могла вырвать этот шумный орган из моего тела,
– Это пройдет.
– Надеюсь. В противном случае, ночью это будет похоже на тренировку с рычащим котенком.
Я ничего не отвечаю, и мы идем в тишине, пока не выходим из пальмовой рощи.
– Нам обоим не помешает отдохнуть пару часов, пока есть возможность. Я вернусь после заката.
– Ты не хочешь войти? Отдохнуть немного?
– Твоя семья не должна видеть меня.
– Брось, ты не можешь прятаться вечно.
– Я скрывалась в течение десяти лет. Уверена, что смогу потерпеть еще несколько дней.
– Дней?
Голод сменяется тошнотой, и
– Буреносцы будут здесь через восемь дней.
Его улыбка исчезает:
– Это, гм... скоро.
Да, это так.
– Мы будем готовы.
Он настроен также скептично, как я себя ощущаю. К вечеру Буреносцы наткнутся на наш след. Удастся ли маме задержать их так долго, как она утверждала?
Я гляжу на небо, отчасти ожидая увидеть, как темные тучи медленно ползут над горам. Но ясное небо простирается настолько, насколько хватает глаз.
Мы в безопасности. Пока.
– И что после этого?
– спрашивает Вейн.
– Я имею в виду... если предположить, что мы победим, и все прочее, что тогда? Потому что, я полагаю, у Райдена есть достаточно Буреносцев, чтобы снова послать за мной, верно?
Честно говоря, я не знаю. Все планы Сил Бури сосредоточены на том, что у Вейна произойдет слияние с Западным ветром до того, как Райден обнаружит нас. Это я все испортила, выдав наше местоположение.
Но я могу это исправить. У меня есть восемь дней, чтобы вызвать у Вейна прорыв. Я найду способ это сделать.
Стараясь заставить голос звучать уверенней, чем чувствую, я говорю:
– При условии, что все пойдет по плану, ты будешь представлять для Райдена гораздо более серьезную угрозу, чем он когда-либо - для тебя.
– А если план сорвется?
– Тогда ветры доложат Силам Бури о том, что произошло. И они придут, чтобы забрать тебя.
Мама узнает, что я пожертвовала своей жизнью, как только я сдамся. У меня учащается пульс от воображаемой картины: как я разлетаюсь на кусочки.
И отбрасываю эту мысль прочь.
Мама заберет Вейна. Отдаст его под защиту Силам Бури. Скажет им, что я потерпела неудачу.
– А ты?
– спрашивает он.
Я отворачиваюсь, в страхе, что он увидит на моем лице больше, чем нужно:
– Все, что тебе необходимо знать это то, что ты будешь в безопасности. Силы Бури заберут тебя к себе в крепость и подготовят к сражению.
– Подожди, подожди. То есть, мой выбор - это быть заключенным Райдена или вашей армией? Пожалуйста, скажи, что есть секретный вариант номер три, потому что, без обид, оба варианта - отстой.
– Никто не становится пленником в нашей армии. И уж точно не ты. Ты - наш будущий король.
Он перестает расхаживать.
– Король? Это корона и скипетр, и все обращаюстя ко мне "Ваше Величество"?
– Не совсем так. Но да, король. Свергнув Райдена, ты получишь трон.
Несколько секунд он просто смотрит на меня, а затем смеется:
– Трон? У вас есть трон?
– Конечно. Хоть мы и разрозненная раса, но у нас есть порядок, законы и правитель... Точнее были, пока Райден не узурпировал королевскую власть. Но когда мы вернем нашу столицу, ты будешь тем, кто восстановит линию королей. Все уже устроено. Только помоги нам свергнуть тирана.