Пусть небеса падут
Шрифт:
– Ты можешь потерять меня в момент «пульсирования», но я сделаю все возможное. Давай просто... покончим с этим.
Она кивает. Затем закрывает глаза и шепчет что-то, похожее на змеиное шипение. Ветра поднимаются вокруг нее.
Холод проходит по нам... что на самом деле не так плохо после жары. Порывы оборачиваются вокруг меня, потрескивая пальмовыми ветками, когда они поднимают меня с земли. Давление, намного более сильное, чем я ожидал, и мои искривленные конечности разворачиваются, пока
– Вдохни их, Вейн. Сконцентрируйся на том, что ты слышишь, - кричит Одри, перед тем, как рев в воздухе заглушает ее. Оставляя меня в одиночестве, дрожащего в коконе холодного ветра, когда порывы бьют меня в лицо.
Я хочу спрятаться от них, закрыться от всего это и надеяться, что они уйдут. Но я сжимаю челюсть, чтобы остановить стук зубов, и в следующий раз, когда порыв с новой силой дует в мое лицо, я делаю длинный, глубокий вдох. Вместо того чтобы заполнить мои легкие, воздух проникает в мой мозг. Это похоже на жжение, когда вода попадает в нос, только в тысячу раз больнее.
Ветры в моей голове формируют вихрь и ударяют меня самой сильной мигренью, как будто мой мозг пинают и бьют и колит, разрывая на куски. Я хочу оторвать себе голову, чтобы освободить ветер.
Одри говорила сконцентрироваться.
Как, черт возьми, я должен сосредоточиться, с ветром, кружащем в моей голове? Это, как стоять под водопадом, когда струя воды падает на тебя удар за ударом и в то же время ударяют миллионы ударов грома.
Но во всем этом хаосе – есть простое, одинокое указание.
Все оглашается долгим, низким воем... я ничего не могу понять. Но чем больше я напрягаюсь, чтобы услышать его, тем ближе и яснее он становится, когда он прокладывает свой путь от лица к центру, требуя моего внимания.
Это напоминает мне о том, когда Исаак включает сабвуфер в своем грузовике. Вся музыка и слова заглушены дрожащим, пульсирующим басом, это заставляет грузовик вибрировать, и его старые, сварливые соседи впиваются в нас взглядом, когда наша музыка отдается в их домах.
Боль в моей голове усиливает, когда я концентрируюсь на звуке, и ветер чувствует, что замораживает меня в Вейно - цикле.
Давай, ты, глупый ветер, прорвись, прежде чем я потеряю сознание.
Это безнадежно. Я больше никогда не буду чувствовать или слышать все, что я должен слышать или чувствовать. Я - неудачник, как Гуляющий Ветер, и Одри умрет из-за меня.
Понимание возвращает меня назад к моим чувствам... и именно тогда я ловлю это.
Одно слово. Снова и снова.
Сила.
В момент, когда я выделаю слово, ветер просачивается в мое сознание. Он ощущается, как осушение высокого бокала с водой одним большим глотком... только в качестве бокала выступает мой мозг.
Мои
– Вейн, ты слышишь меня?
– Одри зовет меня откуда-то издалека.
– Открой глаза.
Я хочу повиноваться, но я не знаю, как заставить сейчас мое тело слушаться. Ветры парят вокруг моего разума. Поддразнивая. Дергая. Прося меня идти с ними. И я хочу. Северные кажутся настолько храбрыми и сильными.
Они защитят меня.
– Вейн, послушай меня!
– кричит Одри.
– Ты не можешь верить всему, что говорят ветры. Я знаю, что это похоже на мудрость, но ты должен сопротивляться. Они разделяют тебя, и если ты позволишь этому произойти, то ты не вернешься.
Я не хочу ее слушать, но поток тепла проходит по моим рукам, как электрический ток.
Мое тело вздрагивает, и глаза резко открываются. Солнечный свет ослепляет меня, голова ударяется, и громкий стон срывается с губ. Затем мой взгляд очищается, и я мельком вижу Одри, склонившись надо мной, сжимая мои запястья тонкими пальцами.
– Дыши, - приказывает она.
Почему она должна была говорить мне...
Жгучая боль в груди пробуждает меня, намекая, что прошло время, с тех пор как я дышал. Я втягиваю воздух большим глотком, ломаясь и кашляя, когда он входит в мое изголодавшееся по кислороду тело.
Одри сажает меня и стучит по спине.
– Ты как?
– Бывало и лучше.
– Я обнимаю себя, чтобы снова почувствовать свое тело. Я на секунду забыл о нем.
– Что случилось?
– Ветер начал уносить твое сознание.
Я потираю гудящую голову.
– Еще раз на английском, пожалуйста.
Она улыбается, грустной улыбкой.
– Я не совсем понимаю сама. Мой отец рассказывал мне, что Идущие по ветру оказались между двух миров. Между землей и небом, и когда мы позволяем себе слишком долго контактировать с одним из них, это вводит нас в заблуждение. В земном случае, пища и вода земных, привязывают нас ним. Перекрывая наши возможности. И призывают нас, пытаясь взять нас к себе, как старый друг, предлагающий нам присесть на дорожку.
Это я понимаю. Часть меня, все еще хочет следовать за ним.
– Но если мы позволяем ему уводить нас, мы оставляем наши земные формы, чтобы никогда не вернуться к ним, - предупреждает она.
– Почему я не чувствовал это прошлой ночью?
– Я не спал большую ее часть, но ничего не помнил, когда с трудом проснулся.
– Когда я пробуждала твой Восточный порыв, я была в твоей голове, и я могла контролировать порывы и делать нужные для тебя соединения, не подвергая тебя полной силе ветров.