Пусть умрет

Григ Юрий

– Нужно, видимо, втянуться, чтобы понять все прелести вкуса, – проронил Максимов, задумчиво наблюдая за тем, как щеки Корунда глубоко западают при каждой затяжке.

«Сарделька» поначалу никак не хотела раскуриваться, но в конце концов поддалась. Струйка дымка выпыхнула из нее, аромат проник в нос Максимову.

– Конечно. Но самое главное, если уж курить сигару – так только хорошую, – согласился Матвей Петрович.

– Ну, это касается не только сигар? – рассмеялся Максимов.

– Ха-ха,

правильно! Но у нас здесь всё!.. всё только высшего качества, – похвастался Матвей Петрович.

Он сделал вид, что вспоминает, на чем же они остановились, даже пальцами прищелкнул в воздухе несколько раз, и «вспомнив» спросил:

– Итак, как я понял, вас интересует духовная сторона жизни известных личностей?

— Совершенно верно! Духовная. Но не меня, а моих читателей... В данном случае их интересует конкретное занятие господина Проньина. В частности, коллекционирование. Дело в том, что мои очерки посвящены этой древней страсти человека. Страсти к собирательству.

— Действительно интересно...

— Вы не представляете, до какой степени! В каждом человеке заложен особый инстинкт. Я его называю инстинктом биосимметрии. Человек сам по себе – существо симметричное.

— А вы, Александр, образованный человек!

— Не преувеличивайте, ради бога! Я всего лишь рядовой журналист. Где вы видели образованных журналистов?

Оба улыбнулись, и Максимов продолжил:

— К тому же эта точка зрения не имеет ничего общего с образованием. Это всего лишь моя личная импровизированная теория.

— Все равно интересно! Продолжайте, не стесняйтесь!

— Извольте: сутью любого коллекционирования является не что иное, как собирание одинаковых, вернее – почти одинаковых предметов. Предметов, имеющих какую-либо общую ипостась, эссенцию. Любой коллекции в этом смысле присуща вполне определенная внутренняя симметрия.

— Действительно, – проникновенным голосом подтвердил Матвей Петрович, – я раньше как-то не задумывался.

— Но не хочу утомлять вас своими доморощенными теориями.

— Вы меня вовсе не утомляете. Напротив, то, что вы говорите – очень даже интересно! То есть, как я понимаю, вы хотели бы найти эту вашу симметрию в коллекции оружия господина Проньина, так? – он опять рассмеялся.

— В каком-то смысле. Но не совсем. Я хотел бы передать читателям мысль о том, что коллекционирование – это некое интеллектуальное занятие, связанное не только с элементарным накоплением одинаковых предметов, но и с изучением их истории как всех вместе, так и каждого в отдельности.

— Вы интригуете меня все больше и больше!

— Да нет никакой интриги, Матвей, э...

— Петрович... Матвей Петрович. Ну в самом деле! – укоризненно воскликнул Матвей Петрович. – Так официально! Можно просто – Матвей.

— И оружие, которое коллекционирует

ваш... – Максимов замялся, ожидая помощи от собеседника в определении статуса отношений между ним и его хозяином.

— Друг, – пришел на помощь Матвей Петрович. – Друг. Нас с Марленом связывают скорее дружеские взаимоотношения, чем служебная субординация.

— Оружие, которое ваш друг собирает, – Максимов подтвердил вежливым жестом, что принимает это определение, – в наивысшей мере связано с историей человечества! Гораздо больше, чем любой другой объект коллекционирования. Судите сами – что было первым изобретением троглодита, нашего пещерного предка? Оружие! Оружие, чтобы защищаться от диких зверей и охотиться.

— Полностью с вами согласен. Оружие! Это не какие-то там спичечные этикетки или пробки от пивных бутылок. – Матвей Петрович скорчил гримасу, означающую крайнюю степень презрения к собирателям этих примитивных предметов.

— Правда, позднее оружие создавалось главным образом для борьбы людей между собой, а не против животных. Попросту – чтобы убивать друг дружку...

 Максимов намеренно сделал ударение на нехороший глагол «убивать», изучая из-под бровей реакцию собеседника.

— Так какие виды оружия вас интересуют больше всего? – спросил Матвей Петрович, стараясь, чтобы его вопрос прозвучал непринужденно.

— Я, извините за напоминание, больше интересуюсь коллекционерами, чем коллекциями. Мне интересен человеческий материал. Тип собирателя, что им движет.

— Марлен Марленович в основном интересуется охотничьим оружием, поэтому и коллекция охотничья.

— Я в курсе. Но вот в Твери, насколько я знаю, выставлялось и старинное военное оружие.

— Несколько экземпляров старинного оружия в коллекции имеется, – нехотя подтвердил собеседник. – В основном это подарки случайных знакомых, не особенно разбирающихся в пристрастиях Марлена Марленовича.

— Ну да, ну да, понимаю, – сочувственно произнес Максимов, по всей видимости озабоченный глубиной невежества некоторых «случайных» знакомых господина Проньина.

— Но, так как Марлен Марленович исключительно тактичный человек, он не мог не выставить эти подарки. Чтобы не обижать людей. Но сам он никогда не покупает военное оружие! Каким бы старым оно ни было. Выставляли мы несколько пищалей, ружей. В основном средневековое огнестрельное...

— А холодное разве не выставлялось? Как же так? Вот смотрите, я распечатал из Интернета.

Матвей Петрович бросил подозрительный взгляд на журналиста, и снова предчувствие близкой беды ледяной змеей проскользнуло в его душу. Сердце вдруг сжалось. Показалось – оно на мгновение остановилось, оставив конечности, мозг и даже, кажется, волосы без живительного кровеснабжения. Потом – тук, тук – ожило!..