Пустая карта. Уравнение измены

Волкова Виктория Борисовна

Чапай, кряхтя, перевернулся на другой бок, незаметно вытер слезы, застилающие глаза.

"Забери лучше меня, Господи! Но дай ей жизнь и здоровье!" – взмолился он.

– Рано тебе еще, Вася, – услышал строгий голос мамаши.

"Как же, рано! – хмыкнул про себя. – Хорошую жизнь прожил. Любил обеих своих жен. По-разному, но любил».

С Норой жил как на вулкане. Дикая африканская страсть, закончившаяся в тот самый момент, когда узнал, что она тайком бегает к любовнику. Как будто ей мужа не хватало! Тогда хлопнул кулаком по столу и объявил о разводе.

– Только не выдавай

меня, Вася, – слезно попросила Элеонора и ручки сложила, как у Мадонны. – Возьми вину на себя. – Чапай вспомнил, как сначала обалдел от такой наглости, а потом согласился. И, посетив постели всех подруг и знакомых жены, отбыл по месту службы в Уссолье. А там, через несколько лет, первого сентября на линейке встретил Ольгу. Гордую и беззащитную одновременно. В нарядной белой блузке, черной узкой юбке, с букетом астр и еще каких-то чахлых цветов. Он вспомнил, как выступил с речью перед школьниками и сразу отбыл в часть, но образ юной учительницы прочно засел в памяти. Он даже мамаше про нее рассказал. А потом Олюшка сама к нему пришла.

Архипов засопел напряженно от нахлынувших воспоминаний. И будто снова оказался в старом подъезде с белеными при царе Горохе стенами, с мерзким запахом гнилой картошки, керогаза и прочих "ароматов". И он, молодой полковник, вел под ручку знакомую учительницу. Пока не закололо под печенью от сильной тревоги. Опасность, мать вашу!

Чапай как наяву увидел, как, вытащив пистолет из кобуры, решительно вошел в квартиру, заслонив собой Ольгу. И даже лица мазуриков увидел, словно живых. Вот один из них повернул голову на вошедших, а за ним, увидев пистолет в руке гостя, на Архипова бросилась старуха. Следом и молодайка выскочила в коридор, оторвавшись от любовника. И тот уже потянулся за "пекарем", лежащим на столе. Да и другие всполошились. Кто-то даже в окно выпрыгнул. Прямо в объятия к Сказочнику.

"Как выжил тогда сам, да еще Ольгу спас? – хмыкнул Архипов, до сих пор не веря своей удаче. Он много раз за долгую и благополучную жизнь вспоминал этот момент, специально держал в памяти, чтобы не расслабиться от сытой жизни, оставаясь начеку, уберечь родных от беды. – Выходит, все зря, – горько подумалось Чапаю. – Машку, любимицу, и ту не уберег. Что толку от этих думок?»– упрекнул он сам себя и, услышав, как в другой комнате плачет навзрыд жена, с трудом поднялся и вышел к ней.

– Ну-ну, Олюшка, – пробормотал в утешение. – Марья еще поправится, вот увидишь. Врачи надежду не теряют...

– Нет, Вася, – пробормотала жена. – Врачи могут плести что угодно. Но в глазах Виташи стояли слезы, хотя он их усиленно прятал.

– А, – отмахнулся Чапай. – Скажешь тоже, голова два уха, могла соринка в глаз попасть или аллергия прицепиться. Никогда не видел Витольда плачущим. Настоящий мужик. И Машку с того света достанет. А Лида поможет, или наоборот, – попытался успокоить он и, набравшись смелости, соврал:– Я вообще опасности не чувствую.

– У тебя, Чапай, на все отговорки имеются, – хмыкнула Ольга, а потом серьезно заметила: – Если не чувствуешь, значит, обойдется! Иди спать, я еще молитвы отчитаю и к тебе приду.

Архипов вернулся обратно в спальню и, устроившись калачиком на кровати, велел сам

себе поспать хоть немного. Но что-то, какая-то мелочь не давала ему покоя, вертелась в башке, как вша на гребешке. Поднявшись, он вышел на крыльцо, вдохнул ночной прохлады и задумался.

"Что я упускаю и где?"

Сзади послышались шаркающие шаги. И на крыльцо вышла Ева в Машиных тапках и в ее шелковом халатике, волочившемся по полу. Села рядышком, прижалась бочком.

– Дедушка, а где мама? Я скучаю по ней, – вздохнула она и тут же защебетала, всплеснув руками: – Бинго такой смешной. Вытянул лапы и спит, пъедставляешь?

Чапай кивнул, но проклятая память не отпускала. Он снова перенесся во двор на Заводской. Увидел трупы зеков, уложенные рядком. На стрельбу из соседних домов начали выбегать люди и в страхе останавливались около изгороди.

– Пошли спать, стрекоза,– пробормотал Архипов, избегая смотреть в глаза внучке и вести разговоры о Маше. Уж лучше о Бинго!

Ева залезла к деду на колени и, обняв ручонками за шею, поинтересовалась шепотом:

– Дедушка, а мама нас не босит?

– Нет, милая, – тут же заверил Чапай. – Она всегда с тобой будет.

И тут же вспомнил о мамаше, оберегающей его всю жизнь. Личный ангел-хранитель!

Он отнес неугомонную девчонку в детскую, думая, что Ева сейчас уснет. Но Пиявка попросила жалостливо:

– Дедушка, давай посеклетничаем.

– Надя спит, разбудим ее, – покачал головой Чапай. – Спи, завтра посекретничаем...

– А пъявда, мы с ней похожи? – осведомилась Ева. – Как сестлы лодные.

– Правда, – пробурчал Архипов. – А теперь давай на боковую. Отбой, Ева.

Чтобы наконец уснуть, он решил выпить валокордин и поплелся на кухню, ощущая, как тупая боль сдавливает грудную клетку. На кухне горел свет. Ольга с Агатой что-то готовили на завтра и неспешно разговаривали о Лиде. Архипов молча достал чашку и капли, прислушался к беседе.

– Хоть замужем она, и то хорошо, – пробормотала Ольга. – И Надюшка, такая девочка замечательная.

– А муж? – полюбопытствовала Агата, оставшаяся с детьми дома и не посещавшая Машу в больнице.

– Объелся груш, – бросила Ольга. – Простой такой, коренастый, с усами. И щеки пухлые. Кого-то он мне напоминает, только вспомнить не могу. – Ольга, поморщившись, потерла лоб от досады.

– Может, кто-то из учеников? – задумчиво пробормотала Агата. – Сколько их прошло, не упомнишь!

– Я все свои выпуски помню, – похвасталась она. – А вот Андрея этого видела когда-то давно. Или не его самого, а кого-то из родственников. Отца или старшего брата. Давно. Еще в Уссолье…

Чапай застыл как вкопанный и обалдело уставился на жену.

– О чем ты, Ольга? – поинтересовался вкрадчиво, хотя ответ на вопрос уже и не требовался. Архипов и так все понял, только бы теперь связать воедино, ничего не упустить.

– Не могу вспомнить, на кого Лидин Андрей похож, – нехотя бросила жена, будто он спросил что-то неприличное, и тут же воззрилась на него испуганно.

– Вася, что? Сердце?

Он отмахнулся от нее, как от назойливой мухи, и велел невестке:

– Налей что-нибудь выпить. Водки или коньяку... Быстро.