Пустая Земля
Шрифт:
Больше всего меня тревожило то, что она разбудила во мне желание сопричастности. С момента гибели моих родных никто не рождал во мне желания поделиться тем отношением к жизни, строгой до равнодушия логикой, что засела глубоко внутри меня. Сейчас я словно бы желал, чтобы Альтарея не просто увидела сухой остаток, выжимку из всего моего непростого опыта, но и разделила его, показала свою близость и приняла его за непреложные истины.
Какие жалкие желания… Я словно бы вернулся на много лет назад. В свое прошлое. Когда, будучи слабым подростком, я мог доверить свои выводы родным и учителю. Когда я знал, что всегда получу от них если не важную подсказку, то… понимание. И вот теперь
От этих странных открытий я на мгновение остановился посередине длинного, освещенного ярким светом пространства. Тяжелое дыхание норовило прорваться сквозь шлем, вмиг показавшийся тесным. Правда была в том, я хотел, чтобы чужая понимала меня. Не просто знала о моем циничном, но достоверном взгляде на происходящие события, но разделила и стала частью его. Приняла.
Как жаль, что правда многих пугает. И отвращает своей жестокостью. Гораздо проще жить, не видя, как своим существованием ты губишь кого-то еще. Маски. Везде маски, позволяющие убежать от реальности. Они не на мне, нет. Они — в разуме тех, кто полагает, что заперевшись в комфортном пространстве цивилизации, ты сможешь вести благую жизнь. Однако, правда в том, что ты просто не увидишь, как погибнут те, чьих ресурсов ты взял слишком много. Ты даже не увидишь, как погибнет твой собственный разум, усыпленный сытым выхолощенным бытием.
Я ускорил шаг.
Привязанность и понимание… Интересный набор для отношений с, по сути, малознакомой мне женщиной. Любовь? В нее я не верил. Как в нечто зыбкое, что пропадает сразу же, стоит довериться миражу и протянуть к нему руку. Зависимость, выворачивающая нутро, названа любовью лишь с целью сделать тебя покорным чувствам, еще больше усилить сон бытия. Управлять. Разве может зависимость дать истинное представление о мире, будучи в своей сути сплошным искажением его?
Дойдя до своей двери, я не мешкал и без промедлений вошел в свое пространство. Стараясь соблюдать тишину, быстро поднялся по лестнице и влетел на второй этаж. Сердце тревожно сжалось, когда я увидел Альтарею в непосредственной близости от командной панели, где в виртуальном объемном пространстве зависла схема расположения наших кораблей.
Услышав шум, девчонка пугливо дернулась и тут же резко обернулась, делая шаг в сторону. Натолкнувшись на мой взгляд, она резко побледнела и мимолетом прикоснулась к животу, выдавая свое волнение. Было видно, что она хочет отбежать в сторону, но мой взгляд приковал ее к месту не хуже железных оков. Я почувствовал, как внутри меня разливается торжество и предвкушение.
Глава 26
Который день сон мой был неглубок и тревожен. Смутные тени терзали сознание, словно разъяренные абакены, я почти просыпалась, чувствуя как неприятно сосет под ложечкой, а из серой пелены сна рождаются острые фигуры, так и норовящие разорвать меня изнутри. Вновь слышались крики, а в ушах поднимался неприятный гул, я поджимала ноги к животу, стараясь унять видения, и успокаивалась, лишь провалившись на глубину темного сна.
Я видела, как рядом беспокойно ворочается большая фигура, однако, всеми силами избегала любого столкновения с Зэлдаром. Он больше не трогал меня, а я словно боялась… опасалась, что он узнает мою тайну и примет другое решение. Вместо меня.
Нет.
Напряжение и негласное противостояние между нами достигло пика. Я больше не смогла бы выдержать силовое
Зэлдар, обладатель, как говорили, черной ауры и очевидного непререкаемого влияния на окружающих, позволяющего уничтожить человека физически и сломать морально, настолько подавлял меня, что я, вконец, ощутила себя на грани помешательства. Я словно хотела отгородиться и создать внутри себя пусть маленькое, но исключительно свое пространство. Возможность самой принимать решения, касающиеся моей жизни. Вместилище моей воли и куцых остатков свободы. Без этого я не могла чувствовать себя собой. Той самой прежней, жизнелюбивой и оптимистичной Альтареей.
Рядом с человеком в шлеме я словно растворялась, стремясь превратиться в поломанную и разобранную на части игрушку. Я утекала, исчезая без следа, забывая о своем прошлом и не веря в будущее. Этого нельзя было допустить.
Утреннее пробуждение и в этот раз не сулило ничего приятного. По мере того, как забытье сна утекало прочь, грудь болезненно сжималась, а глаза непроизвольно увлажнились, несмотря на то, что я всеми силами пыталась сдержать пагубное чувство жалости к себе. Вновь накатила тошнота, в очередной раз напоминая о том, что я попала впросак и сама загнала себя в ловушку необходимости принимать судьбоносные решения. Я практически не ела в последние дни не столько из-за выматывающей тошноты, сколько из-за разрывающих меня внутри противоречий.
Отсрочив прерывание беременности, Эндо добился-таки своего. Глупая машина, следующая медицинским алгоритмам! Хотя, с Эндо всегда все непросто… Я давно начала догадываться, что в роботе заложены жизнесберегающие технологии. Возможно, он просто выполняет свою работу, пытаясь сохранить зачатки того, что когда-нибудь могло превратиться в жизнь.
В жизнь…
Я тяжело вздохнула. Во мне пророс росток сомнения. То, что я всеми силами пыталась избежать в тот день, когда узнала эту странную новость. Теперь, несмотря на все аргументы, приводимые разумом, моя глубинная сущность норовила разорвать меня изнутри, стоило лишь представить себе то, что я задумала.
Инстинкты, думала я. Как и программа в роботе, они всего лишь пытаются сберечь новую вариацию генетического кода. Однако такой древней программе — инстинктивному поведению, невдомек, что условия жизни совсем не способствуют выращиванию этой новой вариации. Для этого нужен разум, а он толкает меня к свободе…
С трудом я поднялась с кровати и, немного пошатываясь, прошествовала во влажную комнату. К счастью, когда я просыпалась, никаких намеков на пребывания Зэлдара поблизости не было. Если от него и оставались какие-то бытовые предметы, сервисные роботы очень быстро устраняли следы любой деятельности. Я в очередной раз вздохнула. Ирония — стоило человеку-маске разрушить место моего пребывания внизу, принуждая переместиться наверх для более быстрого доступа к "развлечению", как мы совсем перестали "общаться". И это здорово. Отлично, — убеждала я сама себя. Хоть какой-то покой.
Из зеркала на меня смотрело изможденное и осунувшееся лицо. Где прежняя веселая Аля? Не знай я свою ситуацию, можно было бы сказать, что меня истомила незримая тоска. Впрочем, это было недалеко от истины. Я и сама не понимала, что хочу помимо того, чтобы оказаться на свободе. Общение с человеком в шлеме оставило рваную рану в моей душе и я не могла объяснить, почему. Что за незримые надежды выедали мою сущность изнутри, будто оголодавшие ашеры?..
Лирика, мотнула головой я. Не стоит даже думать об этом.