Пустой гроб
Шрифт:
Жюв умолк, и Фандор переспросил его:
— Клянетесь в чем?
Жюв ничего не ответил; кусая губы, он смотрел прямо перед собой.
«Жюв что-то замышляет, — подумал Фандор, — он что-то от меня скрывает».
Глава двадцать четвертая
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ПРИСЯЖНЫХ
Жюв не ошибся! Перерыв оказался коротким, присяжные вновь заняли свои места, невозмутимые и серьезные как никогда; предстояла обвинительная речь прокурора, затем — судебные прения — последние атаки обвинения, последние попытки отбить эти атаки.
Как правило, вторая часть судебного заседания
Исход дела казался предрешенным. Содержание приговора почти не вызывало сомнений: Владимир обвинялся в столь тяжких преступлениях, что генеральному прокурору ни к чему было произносить длинную обвинительную речь, а юный стажер, смирившись с неотвратимостью смертного приговора, не собирался выходить за рамки заранее заготовленной пышной защитительной речи, которую ему помог составить друг их семьи, искушенный в своем ремесле адвокат.
Генеральный прокурор говорил не более десяти минут.
Он кратко изложил выдвинутые против Владимира факты обвинения, напомнил о совершенных им преступлениях.
Показания Жюва и Фандора все расставили по своим местам.
Обратившись к присяжным, генеральный прокурор призвал их позабыть о страхе, жалости и снисхождении и с честью выполнить свой долг.
— Рука правосудия, — вещал он, — все еще не покарала коварного злодея Фантомаса, сеющего страх и террор, но, наказав его сына, вы тем самым накажете и его самого… Такова первая причина, призывающая вас забыть о жалости… Я позволю себе напомнить, господа, что преступления нередко имеют смягчающие обстоятельства, однако то, что совершил обвиняемый, не имеет никаких оправданий; все его злодеяния несут печать такой низости, что способа хоть как-то преуменьшить их невероятную гнусность просто не существует. Будьте же справедливы, господа!.. Я надеюсь, что, вынося приговор, вы будете суровы и покараете злодея смертью. Только смертная казнь может стать достойной общественной местью, общество должно отомстить сыну Фантомаса, как отомстило бы оно ему самому!
Затем слово предоставили защите; задача перед молодым стажером стояла нелегкая.
Как и генеральный прокурор, он был краток.
Да и что мог он сказать? К каким чувствам мог воззвать, чтобы смягчить судебных заседателей, под внешней непроницаемостью которых легко угадывалась безжалостность?
Адвокат более ловкий, не новичок в судебном деле, пошел бы ва-банк и, не отрицая виновности подзащитного, попробовал бы напугать присяжных; он напомнил бы им о Фантомасе, о том, что излишне суровый приговор навлечет на них месть злодея.
Нередко именно страх заставляет оправдать преступника — на этом-то и надо было сыграть!
Поступить так молодой адвокат не осмелился.
Единственное, на что он отважился — представить Владимира жертвой отягощенной наследственности.
— Перед вами сын Фантомаса, — надрывался он, — определяя степень его виновности, вспомните, что сын такого отца заведомо лишен свободы выбора, его жизнью правят неподвластные ему обстоятельства, путь порока уготован ему с рождения!
Считанное число минут пыжился и краснобайствовал юный стажер, прежде чем заключить свою речь не к месту сказанной фразой, которая показалась ему весьма эффектной.
Окончательное решение суда ни у кого не вызывало сомнений; оно словно носилось в воздухе, предваряя содержание приговора. Когда суд удалился на совещание, Жюв тихонько шепнул Фандору:
— Долго ждать
Жюв слегка повеселел.
Судебное заседание протекало спокойно, без неожиданностей; сыщик смотрел в оба, но так и не заметил ничего подозрительного.
Фандор пристально взглянул на Жюва и, удивляясь его спокойствию, недоверчиво покачал головой. «Он что-то замышляет, — решил Фандор, — помалкивает, а у самого наверняка есть какой-нибудь план».
Фандор собрался было порасспросить своего приятеля, но тут Жюв, стараясь не привлекать внимания, зашептал ему прямо в ухо:
— Кстати, Фандор, надеюсь, ты не забыл снять браунинг с предохранителя?
В ту самую минуту, когда Жюв задавал Фандору этот неожиданный вопрос, в нескольких шагах от них разыгрывалась настоящая драма, драма столь необычайная, что вряд ли кто мог о ней даже помыслить.
О! Если бы только Жюв и Фандор могли оказаться в совещательной комнате судей, если бы знали они, что там происходит!.. В один миг позабыли бы они о хладнокровии и не рассуждали бы так спокойно.
Медленно и степенно судьи удалились на совещание.
Как всегда, в состав суда присяжных вошли люди честные и достойные. Каждый из них, не упуская ни слова, внимательно следил за ходом судебного разбирательства, отмечал для себя наиболее вопиющие факты; каждый, отринув всякие смягчающие обстоятельства, уже сформулировал личный свой приговор, и в этом приговоре значилось «виновен».
Имя Фантомаса, не раз звучавшее на процессе, убедило их в необходимости проявить суровость.
Если кое-кто из них и побаивался мести Фантомаса — страх, который не отпустит их долгие дни и недели, — это не могло поколебать их решимости выполнить свой долг и, вынося приговор, забыть о жалости!
Оказавшись в совещательной комнате, присяжные расселись вокруг огромного стола, покрытого зеленым сукном; председательствовал, как это верно заметили Жюв и Фандор, финансист Миньяс, он остался стоять, готовясь взять слово.
Не успел он заговорить, как один из присяжных, торговец скобяным товаром — почтенный малый с апоплексическим лицом — не сдержался и запальчиво начал:
— Мнение у всех одно, не так ли? Подсудимый — сын Фантомаса, сто раз казнить его, мало не будет!
Соглашаясь с ним, присяжные молча опустили головы.
Вот тогда-то и взял слово Миньяс.
Жестом призвал он свои коллег к молчанию, потом заговорил хорошо поставленным, ледяным голосом.
— Господа, я полагаю, никто не станет оспаривать то, что всем очевидно: обвиняемый, тренер ипподрома Бридж, — это сын Фантомаса, князь Владимир. Как вы могли убедиться, господа, заслушанные вами свидетельские показания с очевидностью доказывают, что сын Фантомаса действительно совершил все приписываемые ему преступления и злодейства. Следовательно, господа, правдивость доказательств и виновность преступника сомнений не вызывают. Однако кое-что по-прежнему остается неясным, а именно — приговор, который нам с вами предстоит вынести. В эту минуту, господа, именем закона и общества вы судите сына Фантомаса! Фантомас — это Гений преступления, Повелитель всех и вся, это человек, которого общество отвергло и который живет вне общества; много лет назад он объявил этому обществу войну и с тех пор в каждой битве выходит победителем, повергая противника к своим ногам.