Пустой Сосуд
Шрифт:
Последовала череда всплесков, с которыми несколько пар ног пытались выбраться из озера. Визги ашмазирок вдруг затихли, а на смену им пришёл вопль такой силы, что Эши ощутил холод по всему телу. Крик боли и ужаса.
Он разжал пальцы, позволил полному ведру утонуть и оставил пустое болтаться у поверхности. Вода стесняла движения, так что каждый шаг давался ему тяжело. Пришлось лечь грудью на разошедшуюся волнами и пузырями поверхность, чтобы обплыть опасные заросли.
Отчего-то Эши уже знал, что увидит над водой шершавую, длинную спину, что переходила в гибкий хвост, поднимающий
Крокодил оказался не таким большим как те, что, бывало, выбирались на берега делянки семьи Бенезил. И всё же он был слишком крупным, чтобы бороться с ним голыми руками. Эши обернулся на другой берег, где растерянные солдаты впопыхах искали сложенные поодаль глефы и натягивали сапоги на мокрые ступни.
«Слишком далеко, не успеют».
Эши взмыл над поверхностью, выставил локти и обрушил весь свой вес на затылок твари. Удар привёл крокодила в замешательство, но отступил тот лишь на несколько мгновений. Этого, однако, хватило самой смелой из служанок, чтобы затащить истерзанную подругу на берег, куда уже набегал мелкой рябью побагровевший прибой.
Крокодил зарычал, вскинув голову с разинутой пастью. Кровь капала с острых зубов, а широко раскрытый глаз уставился на Эши. Вкусившая мяса животина жаждала добавки и теперь выбирала меж раненной жертвой и обидчиком, что вдарил по её затылку.
Эши не ждал следующей атаки. Размашистыми шагами он выскочил на берег, едва не поскользнувшись на последнем рывке, и бросился к забору, что высился совсем рядом. Несмотря на богатства Аганнара, этой части ограды не хватало ухода. Весьма кстати, как оценил Эши. Он нащупал стебель потолще и легко вырвал его. Острый конец тростника Эши направил на крокодила, который уже рвался на сушу, чтобы закончить расправу.
– С дороги! – рявкнул он.
Трое девушек сразу бросились в сторону, но ещё две не могли тащить раненную подругу с такой же резвостью. Крокодил уже взял их след: его челюсти подрагивали, щёлкая изогнутыми зубами, а лапы с хлюпаньем прорывались через топкую границу меж водой и сушей.
Эши набрал воздуха, заорал и бросился на чудище из глубин. Как и дюжину раз до этого, он метил в лоб и надеялся проломить толстую кость одним ударом. Вот только приманка на сей раз была живой: промахнись он, следующим же рывком крокодил вонзит зубы в раненую служанку…
Не промахнулся. Копьё из забора Аганнара со всего ходу вошло меж крокодильих глаз и прорезало кожу. Раздался оглушительный треск – не то кости, не то самого тростника. Эши решил, что и того, и другого: и одного биения сердца не прошло после удара, как его копьё надломилось ближе к острию.
Плантатор остался с щетинистой палкой в дрожащих от напряжения руках, а вторая часть так и торчала во лбу крокодила. Ещё живого и очень злого, пусть и ослабевшего. Кровь заливала морду твари, а рык стал лишь громче. Смертоносная, зловещая тварь – отродье демонов, что противостояли
– Парень, лови! – услышал Эши выкрик и откинул сломанное копьё.
Он не знал, как долго длилась эта схватка, но времени было достаточно, чтобы солдаты добрались до поля битвы. Бежавший впереди файаксиец вскинул глефу и зачем-то бросил её Эши. Древко больно ударилось о его правую ладонь, но левая успела сомкнуться на гладкой древесине и не дала оружию упасть.
Глефа оказалась тяжёлой, но Эши сумел занести её над головой. Он действовал по наитию и доверился той силе, что пробудилась внутри под гнётом страха. Эши повёл плечами, позволил глефе обрушиться сверху вниз, и начищенный бронзовый наконечник легко вошёл чуть выше обломка его копья. Треснул череп, затух рокот, и крокодил безвольно рухнул на скользкий берег.
Не отрывая глаз от поверженного чудища, Эши протянул глефу запыхавшемуся файаксийцу и отошёл назад. Дышать было тяжело: каждый взлёт груди расходился по рёбрам волнами тупой боли. Кровь пульсировала в его ушах и висках, а ноги вдруг потяжелели.
Сколько раз он убивал крокодилов на границах своей делянки? Не счесть. Но ни разу Эши не приходилось делать этого в месте, где его и быть-то не должно.
«Не привлёк, сука, внимания».
– Не понимаю, – тяжело бурчал файаксиец. – Дыра что ль где-то, как он залез? Надо всё проверить.
Дела до Эши им не было.
– Да помогите же! – воскликнула одна из девушек.
«Зараза», – вспомнил он.
Раненная девушка всё так же корчилась и истекала кровью у самых его ног, но движения её уже слабели. Всё это слишком напоминало тот раз, когда такая же тварь почти разорвала пополам одного из верных работников плантации…
– Нужна ткань! – воскликнул Эши.
Служанки переглянулись, но будто бы ничего не поняли. Эши сплюнул солёный пот, собрался с силами и оторвал лоскут от своего же раскатавшегося рукава. Он упал на колени перед раненой и дрожащими руками обернул ткань вокруг её бедра, как учил отец. На разверзшийся багровый разрыв плантатор старался не смотреть.
– Надо крепче, – отрезал один из наёмников, протягивая Эши лоскут повнушительнее. Видимо, оторвал от своей туники.
– Лекарь нужен! Я подниму его! – подал голос Ройш и его шаги заплескались по воде.
Эши затянул новую повязку поверх предыдущей, вытер лоб и переглянулся с солдатами.
– Несём к Шегариду, – сквозь красновато-рыжую бороду велел рослый файаксиец.
Видимо, был он старшим, раз остальные наёмники тут же обступили раненную и приготовились поднять её за плечи и бёдра.
– Стойте! – Эши выставил обе руки. – Не сжимайте ногу возле раны… И надо её чем-то накрыть.
– Дело говоришь, ашм, – бородатый файаксиец одобрительно кивнул. – Исполняйте.
Служанки медленно отходили от испуга и помогали мужчинам. Они быстро снабдили файаксийцев двумя платьями: одно подложили под раненую подругу, а вторым прикрыли её наготу. Чтобы нести девушку так бережно, как только можно, солдаты взялись за дело втроём. Двое освободили руки, передав глефы товарищам, а третий же без раздумий протянул оружие Эши.