Пустой трон Одиссея

Эмерсон Рю

Габриэль наконец кивнула:

— Просто все это так… несправедливо!

— Жизнь несправедлива. И ты это знаешь.

На следующий день подруги взяли с собой Изифь и отправились к загадочной поляне.

— Это здесь. По крайней мере, так сказал Юмаюс, — сообщила хозяйка, вытирая лицо передником.

Габриэль наблюдала, как Зена тщательно изучала поляну.

— А что сталось с Юмаюсом? То есть не что, конеч-но, а когда?

— Он… Неделю назад он взял лучшую повозку и с двумя спутниками направился к побережью... каждый год мы отправляли во дворец два бочонка вина. Ничто не предвещало беды, и в деревне даже не волновались.

Дорога в один конец занимает не меньше суток, а вино к тому же нельзя трясти: брожение может его испор-тить. Поэтому никто не удивился, когда мужчины не по-явились ни на третье, ни на четвертое утро. Юмаюса все любили, он часто отправлялся во дворец через море — доставить вино, поболтать со слугами, узнать последние новости. Потом возвращался… Но его не было и на пятый день, и никто из спутников не вернулся… — Изифь громко всхлипнула и вытерла слезы.

Габриэль погладила ее широкую спину и попыталась утешить, но ничего не приходило ей в голову. Тогда она снова погладила несчастную по плечу и обернулась к Зене. Воительница прочесывала поляну, опустившись на корточки и заглядывая под каждую травинку. Наконец она поднялась и направилась от могучего дуба к строй-ной рябинке. Так она сделала полный круг. Зена превра-тила поиски, когда солнце клонилось к закату.

— Мне жаль, Изифь, — сказала она, вскакивая на ко-ня. — Если здесь и были следы, они давно затерялись. Я ничего не узнала.

Глава 3

На следующий день с рассвета было ясно и жарко. Деревенские женщины, надев широкополые соломенные шляпы, вышли в поле. Они шли вдоль бесконечных полос, левой рукой ухватывали стебли налитой пшеницы, другой низко срезали их длинным серпом и бросали тут же, на землю. Согнувшись в три погибели, жницы шли дальше. Работницы помладше отделяли один из стеблей и, дважды обмотав охапку, вязали аккуратные снопы. Девчурки поднимали их и передавали в протянутые мальчишеские руки. Едва получив сноп, те бежали к открытым повозкам на дороге, ловко укладывали урожай и возвращались на поле.

Зена, стоя на сжатой полосе, напряженно осматривала дорогу, тропинки, ведущие в лес, к скалам, к кустам, и пару дорожек, сбегавших к морю через поля. Поначалу воительница следовала за жницами, но на первую же наполненную повозку напало пятеро вооруженных Злодеев. Зена бросила серп, выхватила кинжал и прыгнула на дорогу раньше, чем разбойники успели справиться с заупрямившимся мулом. Сраженные кулаками и локтями Зены, трое бандитов тут же распластались на Земле. Четвертый, высоко занеся клинок, спрыгнул с повозки, готовый нанести удар. Воительница слегка отступила, схватила его за лодыжки и отшвырнула на два человеческих роста прочь. К несчастью для себя, он приземлился прямо на нож. Последний бандит глянул на нее остекленевшими от ужаса глазами, попятился, топор сам выпал из ослабевшей руки. Зена улыбнулась.

Она отпустила его: «Пусть всем расскажет, что теперь здесь нелегко поживиться. Кое-кто встал на защиту слабых. Уф-ф. Впрочем, его сочтут неудачником или трусом и опять отправятся попытать счастья. Это начинает мне надоедать», — кисло подумала Зена, вытирая о траву руки и нож. У ее ног застонал и попытался сесть один из бандитов, коротким ударом ноги воительница уложила его снова.

— Слушай, — спокойно приказала она. — Оставь здесь оружие и быстро сматывайся. Может, найдешь себе другой нож где-нибудь подальше отсюда.

Молчание.

Бандит опустил глаза и принялся собирать в кучу оружие. Из спрятанных ножен он извлек короткий меч, бросил его к ногам воительницы и на четвереньках опасливо отполз.

— Вы все видели, — обратился он к остальным. — Подыхайте здесь, если хотите, а я ухожу.

На земле кто-то захрипел. Зена откашлялась и вопросительно взглянула на подавшего голос бандита. Ее молчание не сулило ничего хорошего. К ногам воительницы упали еще пара ножей, небольшой лук, праща и мешок камней. Затем двое негодяев поднялись, держа руки подальше от собственных избитых боков, и захромали прочь. Зена сложила руки на груди и проводила бандюг бесстрастным взглядом. Все трое сначала дружно пятились, словно боясь отвести от нее глаза, а затем побежали трусцой догонять товарищей. Отойдя на расстояние больше того, что может пролететь брошенный нож, шайка пустилась наутек. Воительница подобрала оружие, кинула его в повозку рядом со спелой пшеницей и вернулась на помощь жницам.

Женщины превратили работать и тревожно смотрели на нее. Наконец Изифь рассмеялась, нарушив этим неловкое молчание: «Ну, ты шустра!» Зена пожала плечами, сдержанно улыбнулась и склонилась к упругим стеблям.

Той же ночью в деревню проникли несколько мужчин и похитили одну из повозок, однако ушли с ней недалеко. На ветхом мосту путь им преградила неясная фигура. Встреча с Зеной закончилась ее неоспоримой победой.

— Я вас знаю, по крайней мере, двоих, — сказала она, указывая пальцем на оборванца, с громкими стонами державшегося за голову. В стороне слышался низкий, невыразительный голос, сыпавший отборной бранью. — Тихо! — прикрикнула Зена. — Лучше скажите спасибо, что вообще чувствуете боль. В следующий раз этого уже не будет.

Выдержав паузу, добавила:

— Ну, шевелитесь, пока можете.

Двое бандитов подняли на ноги побитого главаря, раненые сбились в кучу и побрели прочь, поддерживая друг друга. Когда последний из покалеченных головорезов выбрался из пересохшего ручья и скрылся в темноте, Зена залихватски свистнула. Испуганные стоны прозвучали в ответ. Воительница махнула рукой в направлении деревьев. Тут же из кустов выскочили мальчишки, дежурившие у моста. Они споро подобрали брошенное оружие и по-хозяйски уложили на повозку.

— Урожай на месте? — спросила воительница. Единственным откликом было невнятное застенчивое бормотание. Улыбку Зены спрятала тьма. — Отлично. Отправляйтесь на конюшню и оставайтесь там. Вперед!

Мальчишки подхватили оглобли, привычно навалились и развернули повозку в сторону деревни. Воительница подождала, пока мальчишки выбрались на дорогу. В повозке позвякивали, ударяясь друг о друга, трофейные мечи, щиты и кинжалы.

На следующее утро Зена большей частью занималась тем, что приглядывала за жницами и провожала до деревни груженые повозки.

— Ох, как спокойно! — сказала Ниона, раскладывая на траве перед воительницей обычную еду: хлеб, оливки, козий сыр, гроздь винограда и вместительную глиняную кружку с разбавленным водой вином. — Кажется, ты их всех прогнала.

«Незачем ее волновать», — решила Зена. Она отпила вина, положила на хлеб кусочек сыра и с аппетитом впилась в него зубами.

— Может быть, — пробормотала она. Ниона приободрилась и отошла в тенек, чтобы покормить детей.

Габриэль потрепала по щечке малышку Ниобу и вскочила на ноги.