Пустые шкатулки и нулевая Мария. Том 1
Шрифт:
Но, несомненно, это я заставила всех исчезнуть.
Я отменила их.
– Мне надо кое с кем встретиться, так что я пойду.
Хотя я никого не видела, все же произнесла эти слова с улыбкой и взяла свою сумку. Думаю, я могла бы наладить нормальные отношения с остальными, даже если бы не обращалась к кому-то конкретно. Если так, мне надо было с самого начала все время обращаться к стенке.
И все же – почему?
– …Прости,
Здесь никого не должно было быть, но почему-то я расслышала этот голос отчетливо. Я только успела выйти из ворот школы, когда все мгновенно вернулось, все невидимые вновь стали видимыми.
Обернувшись, я увидела парня из нашего класса. Он запыхался; похоже, бежал за мной.
Его имя… Кадзуки Хосино, точно. Мы не были близко знакомы, и вообще он ничем особенным не выделялся – я знала его только по имени.
– В каком смысле?
Спросив, я вдруг ощутила, как меня охватывает странная надежда.
В конце концов, не стал бы он спрашивать, все ли у меня в порядке, если бы не заметил мою ненормальность. Это значит, что он оказался способен увидеть, что я изменилась, – то, что неспособны были заметить все, кто меня окружал.
– Эээ… как бы это сказать? Ты как-то словно «отключилась»… или нет, я не уверен, но ты как будто была вне обычной повседневной жизни…
Он говорил запинаясь. Он вообще ничего не понял.
– Эээ… если это мне просто кажется, то проехали. Прости, что несу черт знает что.
Похоже, ему было неловко; он собрался уходить.
– …Погоди секунду.
Я остановила его. Он чуть склонил голову и взглянул на меня.
– Эээ…
Остановить-то я его остановила, но что говорить теперь?
Но послушайте – он же смог увидеть, как я «отключилась», хоть я и улыбалась в той полной одиночества комнате.
– …Я всегда веселая?
Если он ответит на это так же, как все, значит, он такой же, как все.
А, я слишком многого ждала. Я так надеялась, что он скажет «нет», что он понимает меня.
– Ага. Ну… да, выглядишь ты всегда веселой, – нерешительно произнес он.
После этих слов меня охватило разочарование; я тут же потеряла к нему интерес, даже возненавидела его. Такое резкое, как колебание маятника, изменение моих чувств удивило даже меня саму; видимо, это из-за того, что я слишком многого ждала.
Но тут он, которого я ненавидела, добавил еще:
– Ты правда очень стараешься, да?
Маятник
Очень стараюсь. Очень стараюсь в ы г л я д е т ь в е с е л о й.
Это правильно. Гораздо правильнее, чем отрицать.
И я – влюбилась.
Да, я прекрасно понимаю. Это всего лишь удобное предположение. Он всего лишь сказал «ты правда очень стараешься, да?», это совершенно не значит, что он меня понимает. Я знаю. И все же – эта моя мысль не идет из головы.
Сперва я думала, что мои чувства быстро пройдут. Но они, наоборот, росли и скоро выросли до таких размеров, что их уже не вернуть назад. Они громоздились, как снежный ком, который не хочет таять, пока не обволочет мое сердце полностью. Я знала, что если так пойдет дальше, Кадзуки Хосино станет для меня всем, но меня это не тревожило, уж не знаю почему.
Ведь он спас меня из той полной одиночества комнаты и рассеял мою скуку.
Если бы он исчез из моего сердца, уверена, все снова стало бы как раньше.
Я бы вернулась в ту комнату, где была прежде совсем одна.
Мой мир переменился с такой легкостью. То, что мне раньше было скучно, выглядит какой-то ложью. Мои чувства словно подключились к мощному усилителю. Я радуюсь просто оттого, что здороваюсь с ним. И в то же время печалюсь, что могу лишь здороваться с ним. Я радуюсь оттого, что говорю с ним. И в то же время печалюсь, что могу лишь говорить с ним время от времени. С моим сердцем явно что-то не в порядке, ему трудно и хорошо.
Да! Я сойдусь с тобой ближе, не сомневайся!
Для начала хорошо бы звать друг друга по именам.
____________________________________________________
– У тебя есть желание?
Он словно бы повсюду и в то же время нигде. Он словно бы похож на всех людей сразу и в то же время не похож ни на кого. Я даже не могу разобрать, мужчина это или женщина, – но он обращается ко мне.
Желание?
Конечно, есть.
– Вот «шкатулка», которая исполняет любое желание.
Я беру ее окровавленными руками.
Я тут же понимаю, что она – настоящая. Поэтому я ни за что не выпущу эту «шкатулку».
Так ведь со всеми, правда? Не верю, что кто-то способен от нее отказаться.
Поэтому я желаю.
Зная, что это невозможно, я желаю.