Путь Акогаре. Том 3
Шрифт:
Тут объяснения излишни.
Даже истинного облика абсолюта никто не видел, ведь он может принимать форму всего, умершего на этой земле.
Имя “Сэнрю” дал ему я.
“Блеск потока”.
Между жизнью и смертью.
Бытием и небытием.
Так вот. История.
Однажды я возводил мост в одной деревне и каждую ночь, после громкого звона колокола, постройка ломалась – и если первые разы можно списать на грозную погоду Поднебесной, то после третьего я всерьёз задумался над тем, кто строит эти козни. И почувствовал...
Смерть.
В реке завелась сама
Ощущение, испытанное мной тогда, нельзя уложить ни в один стих и не нарисовать ни на одной картине. Нет, не страх и не ужас; не радость или ликование...
Другое.
Он явился мне в маске прекрасной дамы, стоя на деревянных обломках, и продекламировал: “Плата за этот мост – твой глаз”.
Я, понятное дело, отказался. Следующей ночью Демон вновь явил свой облик, попросив назвать его по имени, которого, как можно понять, я тоже не знал..
Много времени ушло на расспросы старейшины деревни, местных “грамотных” учителей и обычных крестьян – результат был нулевой. В то время я жил у плотника, где одалживал все инструменты и сырьё для строительства злосчастного моста. Любезный ремесленник видел расстроенного меня, возвращающегося каждый вечер с пустыми руками – он пытался подбодрить, что-то подсказать, придумать хитрую ловушку для Демона – итог, как можно догадаться, тот же.
К моему удивлению, жена плотника подарила идею, спев колыбельную их ребёнку:
“Малыш, засыпай,
У спящей детки такое милое личико,
А у не спящей и плачущей,
Такое противное.
Малыш, засыпай,
Сегодня двадцать пятый день со дня рождения,
Завтра мы нашу детку
В храм понесём.
А как придём в храм,
О чём будем молиться?
Чтобы детка всю жизнь
Под блеском звёзд ходила.”
“Блеском...”
...
У Демона появилось имя.
А в народе, после случая с мостом, Сэнрю прозвали громко – Гулким Колоколом, Звенящим в Ночи.
– Никакие это не сны, – отказал я, – Меня предупреждают, – кивнул вверх, – Оттуда.
– Из-за меня? – легко подперев рукой голову, он отпил чаю.
– Думаю, по большей части... – запнулся, – Да. Другой причины быть не может.
– Как это?
– Ничего плохого я не делал, – снизал плечами, – А наша дружба – проявление моего “непослушания”.
– Хм-м-м, – он впал в раздумья и заметно помрачнел, – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
– В том-то и дело, Сэнрю...
– ?...
– Я понятия не имею, – закончил отстранённо и глядя в пустоту; эта встреча какая-то до боли напряжённая и непохожая на предыдущие. Раньше это напоминало игру: словно ты тайно ведёшь дружбу с старшим сыном враждебного рода, встречаясь каждое новолуние в чайном домике “Звездопад”. Но чем больше мы проводили время вместе и узнавали друг друга, тем тяжелее становилось ощущать на себе осуждение Небес. У Сэнрю никакого “осуждения” нет, ведь как демоны могут сквернословить о “сильнейшем”, а вот у меня...
– И кто посылает эти
– Люди бы назвали его моим “отцом”... – задумчиво поводил пальцем по ободку пиалы, обдававшей руку тёплой парой, – А я скажу: “Создатель”.
– Вон оно как... – Сэнрю отвлечённо скользнул взглядом по стенам и томному идолу Небожителя, – Интересно они свою нужду в ремонте обыграли...
Демон говорит о названии чайного домика – “Звездопад”. Дело в том, что крыша старенького здания усеяна дырами, которые, по заверениям владельца, складываются в созвездия. Сэнрю то и дело спорит с стариком по поводу, ведь, как оказалось, абсолюта задевает оскорбление звёзд каким-то невеждой. Оскорбление не оскорбление а эти дыры мешают приятно проводить время, вот сейчас, например, после дождя комнату наполнил не только свежий аромат мокрой древесины, а и стекающие с потолка ручейки.
Что-то я отвлёкся.
Заметив это, Сэнрю резко хлопнул в ладоши и поднялся:
– Пошли, Тэцуно!
– Что?... Куда?
– Лечить твою хандру! – бросив несколько монет на стол владельцу чайного дома, он подошёл к двери, – Поднимайся!
– Сегодня же моя очередь платить...
– А ты сначала себе новые сандалии купи, а потом поговорим, – потянув меня за рукав, юноша вытянул нас на улицу, – Тебе понравится это место, – приговаривал, уходя в глубь леса.
Вот он всегда так... Лишь приходит время поговорить о чём-то серьёзном как включается это его ребячество и сопутствующие “игры”, которые, к моему удивлению, каждый раз разные – будто он специально перед нашими встречами ищет способы поднять мне настроение...
“Будто”?...
* * *
– Жаль, нельзя поцеловать всех сразу... – приподняв одного из десятка котов, Сэнрю принялся его всячески тискать, гладить и прижимать к себе, – Только глянь, Тэцуно! Каков красавец! – показал круглолицее животное, а оно потянулось лапами к моему плечу, вцепилось коготками в робу и игриво заскочило на голову, – Ты ему понравился!
– Много их тут... – перед глазами то и дело мелькал пушистый хвост, пытаясь его убрать, я только спровоцировал котика на игру, – И зачем мы здесь? – спросил, отмахиваясь.
– Все знают, что кошки лечат даже раны на душе!
Мы находимся в особенном храме, его ещё называют Нэко-храм, куда, по вине неведомой силы, стекается множество котов. Кроме старенького настоятеля здесь живёт под три поколения четверолапых. А почему бы им, собственно, и не стекаться? Ведь вышеупомянутый настоятель души не чает в хвостатых и бывало сам может один день поголодать лишь бы его воспитанники ходили с сытыми мордами. Как мне поведал Сэнрю, раньше здесь жила всего одна кошка, но после истории с зажиточным землевладельцем храм стал их пристанищем на многие годы вперёд. Дело вот в чём: однажды богач ехал на своей лошади через лес, пока попутно собирались грозовые тучи, и тут он заметил старенький храм, у входа в который сидел кот. Животное стало совсем по человечески махать лапкой, словно “подзывая” человека внутрь. Когда господин решил спешиться и укрыться от дождя в лачуге – дерево упало, убив его кобылу.