Путь Чести

Щукин Иван

Стихийник дёрнулся, словно собираясь сбежать. Но сил на это у него определённо не было. Да ещё и один из бойцов надавил ему коленом на грудь. На всякий случай, видимо.

Артефактов у пленника оказалось целых три. И лишь один из них удалось опознать сразу. Как раз тот самый, что ставил непробиваемый купол. Он был выполнен в виде миниатюрного, сантиметров десять в диаметре, но очень искусно сделанного щита.

Ещё была цепь из небольших серебряных звеньев, продетая в штаны вместо ремня, и небольшие песочные часы. Вот только

песок внутри был зелёный.

— Что они делают? — поинтересовался я у степняка.

— Ничего, — хрипло отрезал он и попытался отвернуться.

— Ага, понятно. По-хорошему ты не хочешь. Десятник, сможете его быстро разговорить?

— Попробую, — неуверенно кивнул Михалёв. — Только если он из-за боли помереть попробует, ты уж его подлечи снова, боярич.

Стихийник снова задергался, глядя на нас ненавидящим и немного испуганным взглядом. Но на то, чтобы вырваться, сил у него всё ещё было не достаточно.

— Держите его крепче, — скомандовал Михалёв подчинённым. Затем неспешно извлёк из ножен кинжал и ловко отрезал пленнику часть мизинца на правой руке.

— А-а-а! — заорал степняк. — Я скажу! Скажу!

— Быстро он, — удивился я. — А столько бравады было.

— Эти любители кобыл все такие, — хмыкнул один из моих бойцов. — Долго бахвалятся, а как до дела дойдёт, то сразу портки пачкают.

— Не тебе упрекать меня в трусости, урус! — брызгая слюной, прошипел пленник.

— Почему же? — презрительно спросил у него воин. — Это вы, трусливые твари, подло напали на нас пятью десятками. Да ещё и справиться не смогли.

— Не твоя заслуга. Если бы не твой господин, мы бы все вас убили.

— Потом поговорите! — прервал я этот бессмысленный спор. — Говори! Кто тебя послал?

— Пообещай мне жизнь, урус.

— Десятник, отрежь ему ещё что-нибудь!

— Не надо! — дернулся степняк. — Я скажу. Это родич наш попросил. Боярин Каганов.

— Каганов? — удивился я. — С чего бы вдруг?

— Ты его сына покалечил. Тот теперь жить не хочет. Вот родич и попросил наказать…

— И ты решил убить и всех моих спутников? — презрительно скривился я.

— Чем меньше вас, собак, останется, тем жителям степей лучше.

— Всё же надо ему ещё палец отрезать, боярич, — со злостью произнёс Михалёв, и покачал в воздухе кинжалом.

— Подожди! — остановил я его, вслушиваясь. — Кажется, сюда кто-то бежит.

Все замерли, прислушиваясь. И секунд через десять Михалёв кивнул.

— Так и есть. И, похоже, большой отряд. Не наши.

— Да откуда тут нашим взяться.

— Я маяк сломал, — произнёс непонятную фразу десятник и хлопнул себя по груди. — Ещё вначале боя. Но подмога из городской резиденции рода будет небольшой. Дежурный наряд. А из Дёмино так быстро просто не успеет подойти.

— Маяк? — спросил я. Но затем махнул рукой. — Неважно! Хватайте степняка и к экипажу. На всякий случай занять оборону. Чёрт!

Я с силой провёл ладонями

по лицу, пытаясь прогнать усталость. Не помогло, конечно. Сейчас больше всего хотелось лечь спать. Пусть даже где-нибудь тут, в парке. Под деревцем.

К тому моменту, как на место недавней битвы выбежали вооружённые люди, мы были готовы.

Михалёв и четверо его людей, обнажив мечи и прикрываясь щитами, стояли чуть впереди. За ними я и Зареченский. Потом, у самого экипажа, Василиса, Эльза и пленный Стихийник. А нашего раненого бойца спрятали к Ханне, что так и не желала показываться на всеобщее обозрение. Стеснялась.

— Стража, — чуть повернув голову, пояснил Михалёв. Но я это и сам уже видел.

Два десятка городских стражников, в броне, со щитами и копьями, очень быстро сориентировались и взяли нас в полукольцо. А вперёд вышел их старший.

— Кто такие? — грозным, привыкшим командовать голосом, спросил он. Вот только внешний вид этого человека никак не вязался с голосом. Был он невысоким и полноватым. Да и постоянно бегающий взгляд не добавлял почтения.

— Ты сначала сам представься, — спокойно ответил Михалёв. — Как положено.

— Полусотник Собакин, — словно нехотя выдавил из себя стражник. — Что тут происходит и кто вы такие?

— Помогите! — вдруг заорал за моей спиной степняк. — Меня пытают!

Но тут же заткнулся и захрипел. Словно его кто-то пнул. Хотя почему словно?

Строй городских стражников в едином, слитном движении, опустили копья в боевое положение. А их пухлый командир неловко обнажил меч.

— Спокойно! — выкрикнул я и, обойдя наших телохранителей, вышел чуть вперёд. — Я боярич Дёмин! За моей спиной боярышня Дёмина. А эти люди наша охрана.

Полусотник несколько секунд недоверчиво смотрел на меня, а потом всё же убрал меч в ножны.

— Что здесь происходит, боярич?

— На нас напали. Из-за засады. Какие-то степняки. Мы отбились и взяли пленного.

— А кто потушил свет на улице?

— Свет? — не понял я.

— Уличные фонари, — уточнил Собакин. — Вся улица в темноте.

Чёрт! Тут на улице ещё и свет должен быть? Хотя мне то откуда об этом знать? Я по ночам по городу не гуляю. А вот почему Михалёв на это не обратил внимания — уточнить не помешает. Но потом.

— Фонари уже не горели, когда мы въехали на улицу.

Полусотник несколько секунд молчал, рассматривая погибших степняков, а потом мотнул головой, словно придя к какому-то решению.

— И твоих людей это не насторожило, боярич? — вкрадчиво спросил он.

— Не насторожило, — спокойно ответил я.

— А должно было, — напоказ вздохнул Собакин. — Ладно. Мы во всём разберёмся. Но нужно будет допросить твоих людей и виновного.

— Мои люди устали! — отрезал я. Что-то в этом командире стражи мне не нравилось. И я не про внешний вид. Но вот что именно — не могу понять. — К тому же у нас тоже есть раненые.