Путь Чести

Щукин Иван

— Рассказывай, — велел он мне.

— Напали на нас, — пожал плечами я, и повёл рукой, указывая на трупы. — Степняки, во главе с водяным Стихийником. По приказу боярина Каганова.

— Откуда знаешь? — нахмурился Сильнов.

— Стихийника допросили.

— Ага, — посветлев лицом, кивнул он. — Значит видок у нас есть.

— М-м, тут такое дело, боярин, — замялся я. И махнул рукой в сторону дохлого водяного. — Нет у нас больше Стихийника.

— Зарезали они его, боярин! — неожиданно завопил Собакин. — На глазах у власти

зарезали!

— Ты ещё кто такой? — грозно посмотрел на него Сильнов.

— Полусотник Собакин я. Служивый человек.

— А почему без оружия?

— Продажный он, — тихо пояснил я. — Хотел Стихийника у нас забрать. Потому и пришлось пленного прикончить. Слишком он много видел. Тогда этот хмырь решил нас атаковать. Но его свои же разоружили.

— Откуда знаешь, что продажный?

— Так он про Стихийника сразу знал и проговорился.

— Понятно, — кивнул Сильнов и повернулся к стражникам, которые в окружении людей Дёминых явно чувствовали себя неуютно. — Кто старший?

— Да что же такое делается?! — вновь запричитал Собакин. — Служивого человека ни во что не ставят. Ну ничего! Я всё княгине доложу!

— Ты лучше молись богам, чтобы дожить до утра, — презрительно процедил боярский сын.

— Спокойно, боярин! — вышел вперёд десятник Фролов. — Не тебе судить полусотника. То княжеское дело.

Десятник, к слову, держался молодцом. Если и нервничал, то виду не показывал.

— Кто таков? — уточнил у него Сильнов.

— Десятник городской стражи. Фролов. А полусотника мы сами разоружили. И сами на княжий суд отдадим. Нет тут твоей власти.

Несколько секунд десятник и боярский сын бодались взглядами. Затем Сильнов хмыкнул и кивнул, соглашаясь. И Фролов решил этим сразу же воспользоваться.

— Мы как раз собирались отправить людей к боярину Соболю. Ему надобно этого полусотника сдать.

— Так отправляй, — подал плечами Сильнов. — А мы поедем. Думаю, тут нам делать больше нечего.

— Не так быстро, боярин, — покачал головой я.

— Да, боярин, не спеши, — согласился со мной десятник. — Надобно боярина Соболя дождаться. А уж он рассудит, что да как.

— Людей своих оставлю. Они и дождутся, — отмахнулся от него боярский сын. И повернулся ко мне: — В чём дело?

— Надо к Каганову наведаться…

— Ты в своём уме, Марк? — после продолжительного молчания, спросил Сильнов. — Одно дело от нападения отбиться и стражника в предательстве обвинить. И совсем другое — боярина, чей род уже больше века Ульчинским служит, атаковать. Тем более, что видока у тебя больше нет. Твоё слово против его.

— Я в своём уме! — твёрдо ответил я. — И если сейчас с Кагановыми не разобраться, то они либо сбегут, либо очередную пакость задумают. А я не хочу ходить и оглядываться. Да и не дело это, спускать такое.

— Даже и не думай! — отрезал он. — Совсем заигрался, мальчишка!

— То есть людей ты мне не дашь?

— Не дам.

— Тогда я со своими

пойду, — спокойно пожал я плечами.

— С какими ещё своими? — с подозрением в голосе спросил Сильнов.

— С нами, боярин, — подал голос Михалёв. И все его люди, даже раненый, закивали.

— О как! — удивился боярский сын. Затем задумался. А потом, вдруг, улыбнулся. — Решил всё же под себя Младшую ветвь забрать, боярич?

— Она и так его, — неожиданно произнесла Василиса, подойдя к нам. Она хоть и стояла чуть в стороне, но всё слышала. И в разговор не вмешивалась. До этого момента. — По праву старшего среди потомков боярина Константина.

— А реакции боярина Михаила не боитесь? — спросил Сильнов, перестав улыбаться.

— Не боимся! — задрала нос Васька.

— Стоп! — перебил я. — Никто власть забирать не собирается. Не хватало нам ещё войны внутри рода. Но с Кагановым я всё равно разберусь. С твоей помощью, боярин, или без неё!

Сильнов ненадолго задумался, потер ладонью подбородок, а затем махнул мне рукой.

— Давай отойдём. Пошепчемся.

Я решил не спорить и проследовал за боярским сыном. Отошли мы недалеко. Но достаточно, чтобы никто не услышал.

— Та-ак, — протянул Сильнов с таким видом, словно не знал с чего начать. — Если что, Маркус, то я тебя не отговариваю. Но! Хочу спросить, а о последствиях ты подумал?

— Каких именно?

— Например о том, что сделает княгиня, узнав о своём боярине, которого без суда казнил родДёминых?

— Кхм, — кашлянул я. И спросил, неожиданно для собеседника: — Боярин, а как тебя по отчеству?

— Да зови дядей Сашей, как Василиса. Я привычный.

— Хорошо, дядь Саш. Но всё же. На людях, если что, лучше по имени отчеству.

— Сергеевич я.

— Отлично. Вот скажи мне, Александр Сергеевич, а чтобы ты сделал на моём месте?

— К боярину своему пошёл, — без раздумий ответил Сильнов.

— Ага. Хороший вариант, — криво улыбнулся я. — Вот только к Михаилу Васильевичу мне идти смысла нет. Только хуже станет.

— Возможно…

— Ну вот. К боярину идти — не вариант. И чтобы ты сделал в этом случае?

— Маркус, — Александр Сергеевич поднял ладони в примирительном жесте, — я же сказал, отговаривать тебя не собираюсь.

— Тогда к чему эти вопросы? — нахмурился я.

— Хочу, чтобы ты подумал. Как думаешь, что может сделать боярин Дёмин?

— Да хрен его знает, — пожал я плечами. — От него всего можно ожидать.

— Правильно, — кивнул Сильнов. — А теперь подумай, что ты уже не один. За тобой стоят люди, которым предстоит нести ответственность за поступки своего господина.

— Как и мне за их поступки. И проступки.

— Верно, — снова согласился боярский сын. — Они сами решили тебе служить. Решили, что ты достоин. И если будет на то воля богов, то примут за тебя смерть. Но подумай, готов ли ты ради собственной мести подвергать их опасности?