ПУТЬ ХУНВЕЙБИНА
Шрифт:
В Варшаве я провел день, один поляк приютил меня на время, мы сходили в музей современного искусства, где я уснул в зале компьютерного видео-арта – на экране показывали морской прибой. Мать поляка накормила меня борщом, а отец, бывший офицер войска Польского, отвез на автомобиле на вокзал. И я с челночниками сел в поезд, который отвез меня в Петербург.
Глава 8
Знамена последнего Интернационала
Из Лондона я приехал, как говорится, на энтузиазме. Наконец я понял, в чем была наша ошибка - мы не думали о «первоначальном накоплении кадров», а сразу вели себя как
Они мягко раскритиковали мою статью «Боевой пролетарский авангард или Демократическая партия трудящихся», весной 1992 года Дейв напечатал ее в журнале «Социалистический рабочий», который издавал в Москве. В первой части статьи я спорил со сторонниками идеи создания широкой сетевой партии трудящихся типа ПТ Бразилии. Многие левые интеллигенты, вроде Бориса Кагарлицкого (бывший левый диссидент) и профессора Александра Бузгалина (бывший член ЦК КПСС) носились тогда с этой идеей. Их воодушевлял относительный успех бразильского рабочего вожака Луиса Игнасио да Силвы, который в 1989 году, предлагая масштабные социальные и политические реформы, прошел во второй тур президентских выборов и собрал 47 процентов голосов. Я предлагал нашим «трудовикам» подумать над вопросом: имеет ли рабочее движение в бывшем СССР столь широкий размах, необходимый уровень независимости от идеологии правящего класса, чтобы поддержать и, сверх того, осуществить идею создания массовой Партии трудящихся; партии, которая будет противостоять планам бюрократического буржуазного класса? Конечно, не только я, но и сами «трудовики» понимали, что в России нет и еще долго не появится той почвы, которая в Бразилии породила Партию трудящихся: боевых профсоюзов, объединений крестьян, союзов граждан и, конечного, целого спектра левых революционных организаций. Но все же им очень хотелось побыстрей объявить о создании ПТ. Я считал, что это вредная затея, которая приведет к появлению очередной секты с громким названием. В результате идея ПТ в России будет дискредитирована, и ее нельзя будет использовать в будущем, когда почва для появления такой партии в России нарастет.
Правда, позиции Кагарлицкого и Бузгалина тогда меня не сильно волновали. Для меня важно было показать истинное лицо бывших соратников по Конфедерации анархо-синдикалистов. «Не удивительно, что Жвания стал троцкистом, он ведь никогда и не был анархистом, по сути, он был нечаевцем, а Нечаев, как известно, является никем иным, как предтечей большевиков», - говорили КАСовцы. Я же доказывал, что «лидеры КАС никогда не отличались особой революционностью и даже радикальностью и, в лучшем случае, во времена оформления оппозиционного движения в годы Перестройки выполняли роль охвостья «демократов». Я высмеивал за их «трансмутацию» – от лозунга «Власть народам, а не партиям!» к идее создания партии «лейбористского типа».
Досталось от меня и «товарищам-троцкистам» из других организаций за то, что они, желая «легким способом преодолеть дихотомию между пролетарским классом и революционными активистами», «патентовали у заграничных коллег «магические формулы», «старые, как оппортунизм в международной крайне левой»: «с одной стороны, тактика
В редактировании статьи принимал участие Пьер, и он включил в текст следующий абзац: «Представители этих тенденций остро соперничают друг с другом. Мы утверждаем, что их оппортунизм – две стороны одной и той же медали. Ясно, что идеи ПТ и энтризма приняты представителями этих тенденций как спасательные шлюпки, хотя эти горе-моряки, как мы можем понять по их действиям, никуда не собираются плыть».
Я призывал товарищей открыть глаза и честно признать, что «при сложившейся ситуации в рабочем движения идея спонтанного возникновения широкой Партии трудящихся не имеет под собой реальной почвы». Исходя из этого, «революционерам предстоит работать, а, точнее, бороться, говоря словами Троцкого, «зубами и когтями» за привлечение к себе рабочих, которые уже сегодня задаются вопросом «Что делать?».
В конце этой программной статьи я утверждал: «чтобы сплотить и организовать рабочий класс, необходимо создать узкую демократически централизованную организацию, которая будет бороться со всей дребеденью эксплуататорского общества самыми боевыми бескомпромиссными методами. Это организация для людей, которые уже сделали свой выбор. Это – организация революционного рабочего авангард; это организация сражающихся коммунистов».
По сути, это был призыв к созданию «Красных бригад». Понимал это Дейв или нет, не знаю. Но статью он напечатал без изменений. Видимо, он не хотел с нами спорить, чтобы не отпугнуть нас от тенденции «Интернациональный социализм».
А вот Тони Клифф пожурил меня за авангардизм, который, как сказал он, может перерасти в элитаризм и сектантство.
Клифф походил больше на еврейского провизора, нежели на лидера радикальной революционной партии – маленький лысый старичок с седой опушкой по бокам черепа, в очках. В руках он держал старый, потертый кожаный портфель, набитый бумагами. Говорил он с жутким еврейским акцентом. Это понимал даже я, когда он произносил что-то типа: «Вери, вери сектариен!». Но когда Клифф выступал перед публикой, он из провизора превращался в ветхозаветного пророка.
Так вот: Клифф и его приближенные объяснили мне, что численность нашей группы, «группы коммунистов-революционеров «Рабочая борьба», не увеличивается, потому что мы в организационном строительстве попытались проскочить этап «первоначального накопления кадров». А для этого нужно работать со студенческой аудиторией. «А ведь - правда!
– решил я.
– Все это время мы занимаемся не тем, чем надо!».
Затем я написал статью, точнее – открытое письмо «Ко всем товарищам из революционных организаций», где честно признался, что все наши попытки превратить рабочих в активистов закончились ничем, потому что эти попытки были ошибкой, «романтическим увриеризмом» (от французского слова Ouvrie - рабочий). «Еще в АКРС мы заработали неплохой практический опыт распространения газет и листовок у проходных заводов и в университетах, - объяснял я. – Это помогло активистам приучить себя к самоорганизации. Мы могли заставить себя вставать в 5 утра и ехать распространять газеты у заводских проходных; мы могли взять за правило: все свое свободное время «работать на революцию».
Уже тогда мы осознавали необходимость этапа первоначального накопления кадров для ядра будущей организации. Но из кого? Распространять газеты у заводских проходных мы начали с весны 1990 года. В то время в обществе еще не успел пропасть интерес к политике, и рабочие охотно покупали нашу газету с экзотическим названием «Черное знамя»»…
Потом я рассказал о том интересе, которые вызывали наши листовки на Кировском заводе: «Судя по данным, которые нам удалось получить, листовка имела успех: рабочие читали ее, передавали ее друг другу, вывешивали в цехах на стендах информации». Я хотел, чтобы читатели письма поняли, что именно эти «первые успехи» «все более и более укрепляли нас во мнении: ядро организации нужно создавать из рабочих».