Путь к Источнику
Шрифт:
– Убирайся, - сказала она, как только он вошел; в голосе ее звучала мука.
– Я не хочу тебя видеть.
Кевин присел на край кровати, взял руку Дейрдры и прижался щекой к маленькой теплой ладошке.
– Прости, родная. Прости, что обидел тебя. Прости за то, что причинил тебе боль.
Дейрдра отняла руку и отвернулась.
– Ты здесь ни при чем, Кевин. Совсем ни при чем. Я ничуть не обижаюсь на тебя.
– Тогда в чем же дело?
– Дело во мне. Я... я тебе не пара.
– Глупости!
– фыркнул Кевин.
– Вовсе нет, это правда. Мы
Кевин вздохнул.
– Сейчас ты не в настроении, Дейрдра. Давай поговорим об этом завтра.
– Завтра я скажу тебе то же самое, Кевин Мак Шон... или, вернее, Артур Пендрагон. Принц из Дома Света.
Кевина вдруг зазнобило. Сердце его учащенно забилось, а в висках запульсировала тупая боль.
– Что ты сказала?
– через силу прохрипел он.
– Я назвала твое настоящее имя. Твой приемный отец, лорд Шон, был прав в своем предположении, неважно - шутя он его высказал или на полном серьезе. Прежде чем стать ребенком, ты был взрослым мужчиной - принцем Артуром, сыном Утера Пендрагона.
– Что за чушь!
– произнес Кевин, однако нарастающая боль в висках подсказывала ему, что это не такая уж и чушь. Слова Дейрдры пробудили в его памяти какие-то смутные образы, настолько смутные, что он не мог понять их значение. Тем не менее в них было что-то очень знакомое, мучительно-узнаваемое, близкое и родное, бредящее душу, приводящее в смятение рассудок...
– Что за чушь!
– настойчиво повторил он.
– Утер Пендрагон был отцом короля Артура.
– То был другой Утер, твой предок по линии отца. А твою мать зовут как языческую богиню - Юнона. Юнона из Сумерек.
Юнона! Мамочка!..
Голова Кевина разболелась не на шутку. Он сжал ладонями виски и протяжно застонал:
– Великий Митра!
– Вот именно, - отозвалась Дейрдра.
– Что?
– спросил Кевин.
– Что - вот именно?
– Ты сказал: "Великий Митра".
– Да?
– удивился Кевин и тут же вспомнил, что действительно это сказал.
– Да, - произнес он уже с утвердительной интонацией.
– Так я и сказал. Не понимаю, с какой стати...
– Зато я понимаю. Это лишь подтверждает мою правоту. Король Утер наш Утер - был ярым почитателем бога Митры, Князя Света. Его сын, король Артур, хоть и был крещен, не без оснований подозревался в тайной приверженности культу Митры. Вот и ты, их потомок...
В этот момент голова Кевина будто раскололась от нового приступа адской боли. Он вскрикнул, свет в его глазах померк, и он потерял сознание.
Очнувшись, Кевин обнаружил себя лежащим в постели. Боль прошла и напоминала о себе лишь легким ознобом, полной опустошенностью мыслей и чувств, слабостью во всем теле.
Чья-то рука бережно вытерла с его лба испарину. Кевин повернул голову и увидел рядом с собой Дейрдру. Ее большие изумрудные глаза смотрели на него виновато и с беспокойством.
– Извини, дорогой, - сказала она.
– Сегодня я много
– Я предупреждал? Когда?
– Помнишь, ты дал согласие, чтобы Колин загипнотизировал тебя?
– Да, помню.
– Тогда-то он и пробудил твою прежнюю память. Ты немного рассказал о себе, расспросил о своей нынешней жизни, потом велел ему все забыть и сам забыл обо всем.
– Что я еще рассказал?
– спросил Кевин, с тревогой и трепетом ожидая, что вот-вот у него снова разболится голова.
К счастью (или, быть может, к сожалению), этого не случилось.
– Не очень много, - ответила Дейрдра.
– Как я уже говорила, ты сообщил, что зовут тебя Артур, ты принц из Дома Света, твой отец - Утер Пендрагон, мать - Юнона из Сумерек, а король Артур из Авалона был твоим прадедом - отцом твоего деда Эмриса, чьим сыном был твой отец Утер.
Теперь слова Дейрдры, хоть и находили живой отклик в его сердце, уже не вызывал мучительной боли в голове. Кевин чувствовал себя так, точно ему рассказывали о событиях его детства, которых он совершенно не помнил, зная однако, что они происходили в действительности.
– А дальше?
– Дальше ты сказал, что превратился в грудного младенца, потому что пересек бесконечное число миров... Знаешь, монсеньор Корунн Мак Конн утверждает, что наш мир не единственный сущий, что бог сотворил неисчислимое множество разнообразных миров. Кое-кто считает его взгляды ересью, но, оказывается, он прав.
– Да, да, конечно, - согласился Кевин.
– Однако продолжай.
– Еще ты говорил о Враге, Нечистом, также ты называл его Хранителем Хаоса и Князем Тьмы. Ты говорил, что многие считают его дьяволом, но сам ты так не думаешь. Ты упоминал о Рагнареке, о Мировом Равновесии... впрочем, я мало что из этого поняла. Еще ты сказал, отвечая на вопрос Колина, что не знаешь, есть ли бог, а потом велел ему забыть о вашем разговоре.
– А тебе не велел?
– По-моему, ты просто не заметил моего присутствия.
– Гм-м... На каком языке я разговаривал?
– На очень странной разновидности валлийского со значительной примесью латыни... или греческого... нет, все-таки латыни, очень странной латыни... и очень странного греческого... Но это не мешало нам с Колином понимать тебя.
– Мой акцент тебе ничего не напоминал?
– У тебя не было акцента, ты говорил мысленно.
– Вот как?
– Кевин удивленно взглянул на Дейрдру.
– И ты все слышала?
– Да. Вы так громко говорили...
– А Колин об этом знает?
– Нет. Ему незачем это знать. Ведь ты сам так хотел.
– Очаровательно!
– пробормотал потрясенный Кевин.
– Ты никогда не задумывалась над тем, что это для тебя значит?
– Конечно, задумывалась, - печально ответила Дейрдра.
– И к какому выводу ты пришла?
– Ясно к какому! Все, что ты сказал тогда, лишь углубляет разделяющую нас пропасть.
"Черт возьми!
– подумал Кевин.
– Она действительно ничего не понимает... Вернее, не хочет понять."