Путь к Истоку
Шрифт:
– А мне - нет, - холодно отрезала она, вскидывая голову, - мне не все равно, что обо мне будут говорить в стране, которой я должна буду править вместе с тобой. В моей жизни было слишком много ненависти, злобы и клеветы. Они сопровождали меня все эти годы, постоянно преследуя, настигая и накрывая с головой, словно ледяные и грязные талые воды. Но я устала от этого. Я не каменная, чтобы постоянно притворяться, что меня все это нисколько не трогает. Я устала от постоянного притворства, этой проклятой игры! Устала! И больше не хочу ее продолжать!
Она быстро вскинула руки, резким рывком освобождаясь от высокой тиары, усыпанной драгоценными камнями.
– Это не мое. Никогда не было моим. И уже не станет таковым. Я слишком сильно забылась, решив, что все изменится. Ничего не изменилось. Даже надев все эти многочисленные роскошные наряды и украшения, я осталась той, кем и была. Совершенно обычной ведьмой, родившейся в семье простых крестьян. И никакие драгоценности во всем мире уже никогда не смогут изменить этого факта!
– Меня не волнует твое происхождение, - его лицо искривила яростная гримаса, будто ему было неприятно даже говорить об этом. Предположение колдуньи, что это может иметь для него какое-то значение, оскорбило и болезненно задело его.
– Зато остальных - очень. Я не хочу слышать грязные сплетни и слухи, которые будут передаваться из уст в уста по всей стране.
– Никто не посмеет плохо отозваться о тебе, - в его голосе отчетливо проступали угрожающие и резкие нотки, напоминающие сдавленное рычание.
– То, что ты всем закрываешь рты, совсем не означает, что их уже не возникло. Ты не сможешь заставить замолчать всех, как бы ни старался это сделать.
– Ты в Моравве, а не у себя на родине, где все это в порядке вещей. У нас любая клевета, наветы и оскорбления караются очень жестоко.
– И что же, Камлен? Будешь пороть плетями любого, кто посмеет косо посмотреть в мою сторону?
– Слова колдуньи сочились ядом.
Устало покачав головой, Яснина отвернулась от мужчины, который с потемневшим от гнева лицом смотрел на нее. Все так же сжимая в руке тиару, которая начинала дико раздражать ее, она стала быстро спускаться по лестнице.
– Ты просто бежишь, Яснина. Трусливо сбегаешь не только от меня, но и от себя. Выходит, твои признания в любви ничего не значат?!
Прежде, чем она успела подумать о том, что делает, колдунья развернулась к стоящему у трона князю, яростно смотрящему на нее темными, словно ночь, глазами, запуская в его сторону силовой удар. Он даже бровью не повел, сохраняя совершенно невозмутимый вид, когда всего в сантиметре от него пролетела огненная вспышка, врезаясь в подлокотник трона, разнося его на мельчайшие мраморные песчинки, с тихим шорохом осыпавшиеся вниз, к его ногам. Проследив взглядом за оседающей на пол каменной пылью, столбом взметнувшейся в воздух, он поднял взгляд на чародейку, которая с ужасом смотрела на собственную выброшенную вперед руку. Чувствуя, как по ней волной проходит судорога, Яснина стремительно опустила ее, сжимая онемевшие пальцы в кулак. Дыхание срывалось, заставляя ее грудь высоко вздыматься от попыток захватить хотя бы немного воздуха. Не глядя на мужчину, она резко развернулась, практически бегом устремляясь к дверям. Она с самого начала знала, что добром эта затея не кончится.
Чувство беспомощности, жгучей обиды и признание его правоты заставили
– Все хорошо, слышишь?
– Теплые губы осторожно и успокаивающе коснулись лба, заставляя поднять взгляд на перехватившего ее князя, который стремительно оказался рядом. Он наклонился, чтобы поднять ее на руки, - все хорошо...
– Я могла убить тебя, - выдохнула Яснина, только сейчас начиная осознавать, что сделала. Камлен быстро шел к одной из глубоких ниш, в которых стояли удобные и мягкие оттоманки. Осторожно посадив ее, он опустился на колени перед колдуньей, ничего не замечающей вокруг себя, смотревшей на него абсолютно стеклянными глазами, в глубине которых медленно зарождался панический ужас.
– Но не убила, - он осторожно коснулся рук, безвольно лежащих на коленях. Ледяной холод изящных пальцев неприятно поразил его, заставив обхватить их своими руками, чтобы хотя бы немного согреть.
– Боги, как ты вообще можешь так спокойно об этом говорить?!
– Яростный крик вырвался у нее против воли, заставив с силой закрыть глаза, словно его вид причинял ей невыносимую боль.
– Я использовала силу против тебя, Камлен. А что, если в следующий раз я не промахнусь?
– Разве ты когда-нибудь делала это? Ты даже подсознательно не пыталась навредить мне, поэтому и направила удар в сторону. Если бы ты желала моей смерти, думаю, сейчас я бы уже валялся хладным трупом у уничтоженного тобой трона. А мне еще, кстати, принимать завтра послов из Иллирии...
– Как ты можешь этим шутить?
– Я верю тебе, Яснина. Похоже, гораздо больше, чем ты сама себе. Я могу только представить, как тебе было больно услышать все это, но я действительно не думал, что кто-то из них осмелится зайти так далеко. Если тебе станет легче, я отменю приказ и сам казню этих магов.
– Это не имеет для меня никакого значения, - сдавленно простонала колдунья, закрывая лицо руками, - как же ты не поймешь: я едва не убила тебя! Я просто не пожелала признавать твою правоту и вышла из себя. И это едва не стоило тебе жизни!
Камлен на мгновение закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Голос колдуньи звучал глухо и хрипло, она все еще закрывала лицо руками, не желая разнимать ладоней. Но князь без труда уловил в нем нотки настоящей боли. Она терзалась из-за своего импульсивного поступка, хотя он на самом деле ни на секунду не усомнился в том, что Яснина просто не способна причинить ему значительный вред. Его нисколько не удивила вспышка силы, которую она вызвала, потому что к этому времени он успел изучить ее достаточно хорошо, чтобы убедиться в том, что у колдуньи взрывной и жгучий темперамент, заставляющий ее слишком живо реагировать на любые слова и действия.