Путь к отцу
Шрифт:
Через пару часов Губин вернулся из гостей. Опустился в кресло напротив Андрея и грустно уставился в пол.
— Метр сказал мне: «Сергей Порфирьевич, вы о-оч-чень уста-али!»
— Что в переводе с высокосветского на обычный бытовой язык означает: наклюкался же ты, пьяница горький, и еще в порядочный дом заваливаешься!
— Да, печальная была беседа.
— Ну, и — выводы?
— Дай денег, я напиться хочу.
— Это ты брось. На вино больше не получишь. Отправляйся в красный уголок и проспись. А после работы мы пойдем в гости к твоей Лунноликой.
— Послушай, а это идея!
В первый же вечер их встречи Андрей
Вечером они поехали к Симе в гости. Она встретила их шумно и сразу потащила в комнату, где ожидал гостей богато накрытый стол. Андрей посидел немного и уехал домой. Губин остался и усиленно топил в вине свои самые страшные подозрения. Безо всякого сомнения, Сима — алкоголичка. То, что на фото сквозило намеком, сейчас на ее лице выступило совершенно явно. Она все настойчивей намекала на более тесное сближение, Губин понимал неотвратимость этого события и все больше напивался.
...Поздняя ночь. Сергей сидел за столом и наблюдал за растекающейся по скатерти лужей. Только что он потянулся за стаканом, и непослушная рука опрокинула бутылку коньяку.
Он наблюдал за лужей и думал: «Вот я смотрю на лужу», он смотрел на тарелку с остатками растерзанной курицы и думал: «Я смотрю на тарелку, в ней курица».
Тяжелый воздух комнаты сотрясал богатырский храп Симы. Сергей взял пластмассовую пробку и швырнул в ее распахнутый рот. Пробка угодила в лоб. Сима грузно перевалилась на бок. Теперь она только сопела.
Он сосредоточил все внимание на движении руки, дотянулся до бутылки и налил в стакан еще коньяку. Выпил. Мысли поползли вбок. Он вынул из пачки сигарету и закурил. Где он? Зачем? Сколько времени он здесь? Кто там храпит? Ах, да! Лунноликая. Она добрая и несчастная. Мы с ней пара. Мы похожи.
Пространство потекло, как струи воды. Он хотел удержаться за край стола, но тот стал мягким, как кисель. Эти упругие струи понесли его в неведомое. Он быстро пролетел сквозь фиолетовую пургу и остановился где-то в центре космоса. Вокруг сверкали и закручивались винтом галактики. Впереди стояла непроглядная тьма, оттуда несло холодом и смрадом. Вот из безжизненной тьмы выступили горящие синевой глаза. Они смотрели глубоко в душу.
— Кто ты? — выдохнул Губин.
— Я твой друг. Я тот, кто успокаивает тебя. Кто не дает тебе сойти с ума в этом жестоком мире, — раздался трубный глас.
— Ты ангел?
— Да, самый главный. Самый верховный.
— Спаси меня, ангел. Я пропадаю.
— Я здесь именно для этого.
— Господи! Как я рад! Наконец-то.
Раздался гулкий рокот. Глаза на некоторое время пропали из виду. Из тьмы сильно пахнуло упругим порывом ледяного холода. Но вот опять все успокоилось, и глаза снова загорелись в темноте.
— Не говори так больше, если хочешь моей помощи, — снова раздался рокочущий глас.
Страх пронзил Губина. Он понял, с кем сейчас говорит. И тогда сильный крик его потряс мрак космоса:
— Господи Иисусе Христе! Спаси меня, грешного!
Тут же пропал космос, растворились звезды с винтовыми галактиками и фиолетовая смердящая тьма. Сергей оказался на линолеумном полу в Симиной комнате. Он сел и вытер с лица
Он налил немного коньяку и выпил. Дрожь утихла. Боль в сердце отпустила. Полегчало. Он закурил. Посмотрел в окно. Там занималась заря нового дня. Появились первые собачники. Дворник заширкал своей метлой. «Ну, вот я уже и не один. А что, если еще чуть-чуть? Для закрепления успеха выздоровления, так сказать». Он плеснул себе еще. Выпил. Ну, совсем захорошело! Кажется, и на этот раз пронесло. Он нетвердо доплелся до дивана и осторожно прилег. Сон мягко обволок его, и на этот раз он уснул без сновидений.
Поздним утром его разбудил резкий звонок телефона. Громко спящая Сима на звонок никак не отреагировала. Тогда Сергей тяжело встал и поднял трубку. Оттуда раздалось знакомое:
— Губин, я подумал и решил, что лучше тебе оттуда бежать. Прямо сейчас. Это болото тебя засосет.
— А куда?
— Ну, ведь есть же у тебя здесь какая-то тетка. Поживи у нее пока, а там чего-нибудь придумаем.
— Нет, Андреища, видно, у меня такая судьбинушка — тонуть с тонущими. Я попробую Симу отрезвить. Может, мы с ней вместе выплывем.
— Прекрати! Вместе погибнете!
— Не шуми. Здесь я тебя поопытней буду. Не волнуйся за меня.
Губин положил трубку и снова потянулся за коньяком.
Несколько недель он жил с Симой. Губин с ее помощью закупал в магазинах масло, икру, сигареты и водку. Возил все это ящиками в Нижний и сдавал в магазины знакомым продавщицам. Появились собственные деньги. Он приоделся, купил даже несколько уникальных книг. Только вот читать их стало совсем некогда. Стихия рынка поглощала все время. Правда, на коньяк время все-таки находилось. Когда он возвращался из Нижнего в Москву, они с Симой устраивали праздники «а ля гурмэ».
Сердце Сергей не жалел. Оно все чаще напоминало о себе тупыми болями. Иногда прихватывало так, что не вздохнуть. Он превозмогал приступ и продолжал терзать свое сердце.
В Нижнем Сергея потянуло заглянуть в свою квартиру. Взял пару бутылок коньяку для мировой и постучал в дверь. Вышел спортсмен и сразу ткнул кулаком в лицо Губина. Тот рухнул перед захлопнувшейся дверью, звякнули в пакете бутылки, и густая коньячная дурь растеклась в спертом воздухе, настоянном на кошачьих страданиях. От сильнейшей обиды и подлого удара сердце сжало стальной рукой. Он встал, превозмогая боль, и по шершавой стене пополз этажом выше к квартире Вадима. Перед глазами сигнальными ракетами поплыли сверкающие точки. По выщербленным ступеням вслед за ним тянулся след от разлитого коньяка и крови, обильно капавшей из разбитого носа. Ну, вот и дверь Вадима, как всегда, приоткрыта. Все же надо бы позвонить! После громкого звонка дверь открылась, и из темноты вынырнула недовольная физиономия Вадима. Он брезгливо посмотрел на окровавленное лицо Губина, понюхал воздух, грязно выругался и с треском закрыл перед Сергеем дверь. Тело его разом обмякло, и он до темноты просидел на ступенях, плача и молясь. Глубокой ночью боль в сердце стихла, он вытер платком лицо и, пошатываясь, вышел в ночную темень. Кое-как поймал такси и сразу укатил на вокзал. В Москву, к Симе! Там его не выгонят, там его ждут...