Путь к Софии
Шрифт:
— В нашем распоряжении еще столько времени, паша! Почему вы так торопитесь? — наконец спросил он.
Они приехали в Софию рано утром — Бейкер по служебным делам, а Фред от нечего делать — и должны были сразу же вернуться на главную квартиру. Но как истые джентльмены, они не могли уехать, не навестив своей знатной соотечественницы виконтессы Стренгфорд. Сопровождаемые Сен-Клером, они заехали к ней в госпиталь и находились сейчас в ее кабинете. Здесь застали они доктора Грина и пришедшего прощаться мистера Гея, который решил при первой же возможности отбыть в Англию. Разговор шел о фронте, о тыле, о войне вообще.
Бейкер, бросив взгляд на приятеля через плечо, сделал вид, что не понимает его, и продолжал:
— К счастью, заместитель Мехмеда Али — человек с широкими взглядами, вы его знаете, он энергичен, деловит, вообще волевой, верный своему слову офицер.
— Шакир-паша действительно редкое исключение, — подтвердил Сен-Клер, сидевший неподалеку от доктора Грина.
— Почему же исключение, майор? — обернувшись к нему, спросил Валентайн Бейкер. — Все молодое поколение... И вообще, черт побери, — прошу прощенья, леди Эмили! — я верю, вопреки всему, глубоко верю в военную одаренность... в доблесть этой по праву господствующей нации!
— Это вопрос личного опыта, сэр.
— Может быть, вы еще скажете, что у меня отсутствует такой опыт?
— Вы действительно уже давно в Турции...
— Вам пора уже обзавестись своим гаремом, паша! — иронически вставил Барнаби.
— Опять вы со своими неуместными шутками, Фреди, — с упреком сказала виконтесса.
— Ведь я же его друг, кузина!
Эти двое сидели на диване у противоположной стены; она в одном углу — маленькая и недоступная, в черном вдовьем платье и в белой косынке сестры милосердия на голове; а он в другом — долговязый, улыбающийся, вытянув до середины комнаты свои огромные ножищи в желтых гамашах.
— Тогда, сэр, позвольте мне с моим пятнадцатилетним опытом быть скептиком! — заметил Сен-Клер.
— Быть может, вы сомневаетесь в исходе войны? Вы меня удивляете, майор... Чтобы так думали вы!
Бейкер снова взглянул на часы. Почему она не идет?
— Исход войны — это уж нечто иное, сэр. Но я действительно не верю в их военную одаренность... Нет, не верю больше! И у меня на это есть веские причины. Их вечная неразбериха, вечные передряги, зависть друг к другу. А подозрительность к нам, их друзьям...
— Вот этого я не замечал. И думаю, что у вас нет для этого достаточных оснований, — поспешно возразил Бейкер.
Но Сен-Клер продолжал, не меняя тона:
— И они вроде понимают, что именно надо предпринять, но, в сущности, ничего не предпринимают... Да и если предпринимают — что бы то ни было, — все равно из этого ничего не получается… Вы говорите, военная одаренность, сэр! А я бы сказал: у них только фанатизм, который их поддерживает...
— Странно, но наши точки зрения совпадают, майор.
Тот, кто произнес эти слова, был мистер Гей. Голос его прозвучал резко и насмешливо. Он сидел на низком стульчике у двери и, казалось, в любую минуту готов был уйти.
— А почему бы и нет? Но только в этом вопросе. Потому что вы убеждены, что война проиграна, не так ли?
— А разве вы утверждаете обратное? После всего, что вы сказали, после того, что происходит на фронтах...
На диване зашевелился Барнаби.
— По крайней мере там
— Ну и поезжайте себе туда, Фреди, ради бога! Ведь вас здесь ничто не задерживает, не так ли? Вот наш любезный мистер Гей покидает нас послезавтра, покиньте нас и вы, — сказала виконтесса с иронической ноткой, потому что сама была человеком долга и не могла себе представить жизнь без выполнения долга и не могла по-настоящему уважать людей, подобных своему кузену Барнаби, которые бесцельно губят время. — А что, Джордж, скажете вы? Неужели дела обстоят так плохо?
— Нет, ничего подобного я не говорил, высокочтимая леди Эмили! Я просто утверждаю, и утверждаю с полным сознанием того, что говорю: турецкая армия не способна одна устоять до конца в этой войне. Причин много...
— Но вы, Джордж, точно так же утверждали, что как только придут подкрепления...
— О да, подкрепления могут послужить решающим тормозом. Так оно и будет. Наш фронт, София, превратится тогда в огромную крепость, куда более устойчивую, чем Плевен, надеюсь. Но это лишь отодвинет угрозу, леди и джентльмены! Ведь факт, что, если Европа не придет им на помощь, война действительно кончится для них скверно.
— Да, но это уже нечто иное. Тут я с вами согласен, — подтвердил Бейкер.
В коридоре послышались шаги. Голоса. Нет, это не она. Шаги отдалились. Голоса затихли. Почему так задерживается Маргарет?
— Я не уверена, что нам необходимо открыто вмешиваться в войну, — сказала она. — Бог мой, ведь мы ничего не выиграем, хотя понесем столько жертв!
— Самый главный наш выигрыш, леди Эмили, в том, что мы не утратим тех преимуществ, которыми уже обладаем.
Услышав это, остальные мужчины оживились.
— В крайнем случае проливы все же останутся в наших руках, как вы полагаете, Сен-Клер?
Лицо виконтессы стало строгим.
— Джентльмены, все это шутки, я надеюсь, — сказала она. — Наша политика ни в коем случае не может быть именно такой... Впрочем, мы говорили с вами и о другом пути, Джордж. Этот злосчастный полуостров действительно нуждается в каких-то переменах...
— Бесспорно, леди Эмили! Времена меняются. Но все зависит от того, в каких именно переменах?
— Все же эти люди, болгары, — христиане, не так ли? После прошлогодних событий и тех ужасов, свидетельницей которых я была...
— Но ужасов не больших, чем те, которые сегодня творят в этой стране «освободители», дорогая леди Эмили!
— Не знаю. Я этого не видела. Но предполагаю, допускаю... Все же справедливость, человечность необходимы, Джордж! Вообще необходима человечность — и по отношению к болгарам и по отношению к туркам. И если вы спросите мое мнение, господа, то я скажу вам: компромисс — вот единственное решение! — Ее серые выпуклые глаза вдруг увлажнились, и на лице появилось скорбное, вдохновенное выражение. — Подумать только, какие жестокие страсти тлеют в нас, в людях! Какой же выход, скажите мне ради бога! Какой?! Нет, необходим скорейший и безоговорочный мир… Может быть, какая-нибудь автономия для болгар... и в то же время гарантированные права для турецкого населения. Да. И все наладится...