Путь к жизни
Шрифт:
– Да не замёрз, хвала Милостивому, - подождав, когда усядется некромант, настоятель, демонстративно кряхтя, опустился на нагретое место.
– Хорошо на улице. Не знал бы календаря, подумал бы, что весна началась.
– Да уж, - согласился старик, - тёплая в этом году зима выдалась, - и тут же, без всякого перехода, спросил: - Так что вы с тем мальчиком решили?
– С которым?
– попытался было изобразить непонимание Зорнис, однако встретив насмешливый взгляд учителя, вздохнул: - Извините, Наставник. Вы же знаете…
– Знаю, юноша, знаю, - покивал старик.
–
Отвернувшись к кладбищу, настоятель некоторое время молчал. Некромант его не торопил, но и отступать явно не собирался - в конце концов, планы иерархов Храма, среди которых было несколько учеников Злоглазого, касались и его тоже.
Минут через пять Зорнис вздохнул:
– Наставник, а может, вы выскажете свои догадки, а я… м-м-м… э-э-э…
– Хорошо, - согласился Тервиз.
– Если вам это кажется более удобным… Итак. Светлые обо мне знают. Наверняка. За столько времени, даже не будь у них наблюдателя при храме…
– Наблюдателя?
– перебил настоятель.
– Вы знаете, кто это?
– Знаю, юноша. Но его не имеет смысла трогать. Даже если сюда прибудет лич.
– Но, учитель…
– У него нет магических способностей, брат, - усмехнулся старик.
– И амулета, позволяющего видеть ауру, тоже уже нет.
– Уже?
– приподнял бровь настоятель. В его голосе прозвучало лёгкое недоверие.
Злоглазый усмехнулся:
– Деревяшка, которую он таскает с собой, теперь показывает то, что нужно мне! Конечно, повозиться пришлось… Гм, лет пять возился, да. Разные варианты пробовал. Однако же… Н-да… Главная трудность состояла не в том, чтобы сделать его - я про амулет - неправильно работающим, а чтобы меня он показывал правильно. А теперь его опять переделывать придётся… Хм… В прин-ци-пе… ес-ли…
– Отец настоятель, отец Наставник!
– послушник, выскочивший из небольшой двери, уважительно поклонился и протянул сидящим две большие глиняные кружки, исходящие паром, и маленькую склянку: - Отец Наставник, отец повар… - при этом слове Зорнис хрюкнул и отвернулся, скрывая улыбку, - отец повар приказал напомнить вам о лекарстве!
– А разлить эту гадость где-нибудь по дороге ты не мог?!
– Да я бы с удовольствием, отец Наставник!
– стукнул себя в грудь кулаком юнец.
– Только…
– Учитель, ну чему вы молодёжь учите!
– деланно возмутился настоятель, поворачиваясь.
– А ты брысь отсюда!
Поглядев вслед послушнику, Зорнис покачал головой и вздохнул:
– Эх, молодость! Я в его время…
– Был точно таким же, - хмыкнул Тервиз.
– А иногда и похуже. Этот, по крайней мере, мне мелких пакостей не делает, в отличие от тебя.
– Э-э-э…
– А то я не знал, кто мои тапочки вечно в какой-нибудь угол засовывает и склянки в лаборатории переставляет!
Поглядев на смеющегося учителя, настоятель вздохнул ещё раз и приложился к кружке. Ответить на обвинение было нечем.
Осушив одним глотком склянку, некромант скривился: совсем не горькое зелье имело устойчивый неприятный привкус. Очень устойчивый. И ни отваром, ни вином смыть его было невозможно. Ругнувшись
– На чём я… А! Так что, брат Зорнис, по поводу соглядатая вы не беспокойтесь. Иллюзию живого я на лича наложу, а аура будет выглядеть не тёмной, а тёмно-серой. Н-да… И не слишком сильной. Так что останется только придумать, кто он есть и откуда взялся. И зачем. Главное, чтобы он приехал.
– Но всё же, Наставник, кто этот шпион?
– Кто… Брат Люрех, конечно же!
– Лю… Кх… кх… - настоятель поперхнулся отваром и закашлялся.
– Ну вот, юноша. Разволновались, - Злоглазый от всей души приложил начальника между лопаток.
– И чего беспокоиться? Занимается человек своим делом - и пусть занимается. Собирает своим клювиком всякий мусор - и пусть собирает. А то, что на сторону его выбрасывает, так и пусть. Главное, что ничего опасного не видит. И не увидит. А если вдруг всё же увидит, всё равно никому рассказать не сможет. Потому как немолодой он уже, восьмой десяток разменял, вот сердечко у него и не выдержит. Слабенькое у него сердечко. Старенькое. Побаливает.
– Но…
– Другого пришлют, брат Зорнис. Просто пришлют другого. Если, конечно, не заподозрят, что этот не просто так умер. Но не заподозрят. Я Люреху давно уже сердечко это самое подлечиваю. Пошаливает оно у него из-за снов, - довольно улыбнувшись, Тервиз закрыл глаза и подставил лицо солнцу.
– Плохих снов. Страшных. В которых нежить его по храму гоняет.
Представив, что мог навеять шпиону Злоглазый, настоятель поёжился и тут же услышал сочувственный голос некроманта:
– Замёрзли, юноша? Ну, пойдёмте внутрь. А про мальчика потом договорим…
– Жаль, что ты погоду предсказывать не умеешь, - буркнул орк, вползая в заваленную снегом палатку.
– Знать бы, когда это дерьмо закончится, всё легче ждать было бы. А то прямо как в родной степи.
– А что в родной степи?
– Лиртво лениво приоткрыл один глаз.
– У вас же шаманы. Они-то, говорят…
– Гобла с два они что говорят!
– рыкнул сержант.
– Если просто так… Нет, предупредить-то предупредят, чтобы кто сдуру никуда не попёрся, - Шурраг аккуратно стянул облепленный снегом плащ, осторожно встряхнул и отложил в сторону, - а вот когда закончится… Хочешь знать - готовь подарок. И не пустяк какой-нибудь, а овцу, например. Или козу. Или…
Что-то тяжёлое шлёпнулось на крышу палатки, прервав монолог наёмника. Тот, сбившись с мысли, помолчал немного и полез на своё место, стараясь не зацепить небольшой светящийся шарик, висящий в воздухе. Некоторое время Мясник следил за ним, а потом неожиданно спросил:
– У тебя голова не болит?
– Голова?!
– удивился зеленошкурый, прислушался к себе и кивнул: - Есть немного. А что?
– То-то, я смотрю, злой ты, - хмыкнул целитель, вытащил из лежащей за головой сумки какую-то палочку и протянул: - На, погрызи. Горько, но болеть перестанет. Только слюну глотай, а не сплёвывай.